Те, кто раскачивал корабль русской государственности в последние полстолетия перед февральской революцией, последние годы, месяцы, дни и часы – хорошо известны; известны их мемуары, письма, документы; известны их, в большинстве своем, трагические судьбы. Известно, что вина их – безмерна! Многие из них были потомками вырождающихся аристократических родов, получивших в свое время высокие и не очень – титулы, по наследству или за выдающиеся государственные заслуги.
Но, худо-бедно, эта элита просуществовала почти тысячелетие и обеспечила существование великого государства по всем социальным параметрам имеющего право именоваться вторым раем после изгнания человека из Эдема. И помогала им в этом – титульная нация – русский народ.
Нелишне отметить, что даже до 1861 года при крепостном праве, социальная ответственность всех членов русского общества была настолько высока, что государство представляло собой, как бы, одну семью, где каждый отвечал за младшего по положению и подчиненности в обществе. Это давало веские основания оппонентам закона об отмене крепостного права высказывать свою точку зрения.
Очевидно, такие личности, как помещица Салтычиха, с ее безчеловечным обращением с крестьянами – были черными точками на фоне белого квадрата; но инверсия общественного сознания, над которой хорошо поработали СМИ, превратила белое в черное. Нам, нынешним, чтобы понять это, нужны были кровавые уроки XX века, но многим и они не пошли впрок.
А, что же, новая послереволюционная элита? При всей ее любви к естественным наукам она “размазала” естественную пирамиду власти и взялась строить государство с искусственно выравненными – “свободой, равенством и братством”; выявив при этом свою шизофреническую раздвоенность мировоззрения, сознания и мышления.
Что и не замедлило сказаться в процессе этого строительства. Раскулачивание, расказачивание, голод 1921-22 гг., 1932-33 гг., процессы над «буржуазными специалистами-вредителями», «контрреволюционными попами», офицерством и другими «остатками паразитирующих классов» – это миллионы жертв между 1917 г. и 1941 г.
И еще – миллионы – в войне 1941–1945 гг. Но, гораздо страшнее, чем физическое уничтожение “остатков паразитирующих классов”, была попытка уничтожения традиционных основ Православия, подмена Истины бездуховными суррогатами “кодексов чести”, “норм коммунистической морали”, званий “борцов (!?) за светлое будущее”.