Справа показались заросли крапивницы. Они стояли от дороги
метров за триста, но запах гвоздики всё равно чувствовался. Андрес
и Урса повязали вокруг лиц широкие куски ткани. Мне пришлось
использовать бандану.
Поезд продолжал неспешно двигаться, постукивая колёсами на
стыках рельс. Заросли подступили ближе. Можно было выпрыгнуть на
ходу, набрать свежих листьев и запрыгнуть обратно. И поедим, и
жажду утолим.
— Андрес, как на счёт сорвать пару листочков? — спросил я.
— Ага, — кивнул приор, — давай. Тебя там как раз ждут.
— Мясо, — пренебрежительно хмыкнула Урса.
Я не понял, чем был вызван их сарказм, пока не увидел на краю
поля язычника. Тот вышел из зарослей и смотрел на поезд. Жабьи
глаза перепрыгивали с вагона на вагон, морда сморщилась в
умственном напряжении. Он словно пытался сообразить, что же такое
видит. Вроде бы это нечто двигается, а значит, на него можно
напасть. Но что-то удерживало, и он пытался понять — что?
— Мясо, — повторила Урса, но уже в адрес твари. — Безмозглое
мясо.
Через несколько километров заросли отступили, а потом и вовсе
скрылась за горизонтом. Солнце склонилось к западу, жара начала
спадать.
Я допил воду и встряхнул фляжку, в надежде, что в ней отыщется
ещё хоть капля. Пусто.
— Долго нам ехать?
— Мясу не терпится сдохнуть, — в очередной раз фыркнула
Урса.
— Заканчивай меня мясом называть, — попросил я. — Это уже
реально напрягает.
— Рот закрой. Ты никто. Послушник! Твоё дело молчать, вот и
молчи. Мясо!
В мозгах переклинило. Всё, чему за последние недели я научился у
Андреса, выплеснулось в одно движение: нащупал рукоять ножа,
потянул. Мысли напугать не было, только убить. Резкий удар по горлу
— и она захлебнётся собственной кровью. Наглая сука!
Урса оказалась быстрей. Она даже не стала использовать нож,
просто схватила меня за кадык, и я осознал — писец.
— Что теперь станешь делать, мясо?
Приорша придвинулась ко мне вплотную. Вокруг увеличенного зрачка
по радужке ползала, то сжимаясь, то расширяясь, серебристая полоса.
Она заряжена! Она… Я не приглядывался, а вернее, не обращал
внимание, используют ли миссионеры наногранды. Примас и те две
старухи однозначно грантоеды, но остальные… Примас слишком жаден,
чтобы делиться нанограндами, у него их не может быть много. За всё
время, что я прожил в миссии, там не высушили ни одной твари, да и
разговоров на этот счёт не велось, хотя я прислушивался.