Я указал на него пальцем.
— Только не говори, что мы должны это захватить.
— Боишься?
— Это состав с углём. Что мы с ним будем делать? Тварей жарить?
Эй, кому кусочек от жопы язычника, наш повар так хорошо прожарил
его на угольках, жир так и пузыриться!
— Нам нужен не уголь, — прищурился Андрес, и повысил голос. —
Приготовиться!
Урса с компанией встали возле путей, приветливо потрясли
ладошками. Машинист дал длинный гудок. Идти напролом не имело
смысла, скорость небольшая, при необходимости можно заскочить на
ходу и выбросить всех, кто находится в будке. Скрипнули тормоза,
облако пара окутало колёса, и поезд встал. На землю соскочили двое
чернявых с винтовками. Один заверещал:
— Kıpırdamayın,köpekler!Yereyatın!Yereyatın! (Не двигайтесь,
собаки! Ложись! Ложись!)
Я бы на его месте сразу начал стрелять. Не раздумывая. Чёрные
плащи и синие рожи однозначно указывали на миссионеров, а охранник
должен был понимать, кто они такие.
Из теплушки выбрались ещё двое с ружьями и побежали в голову
состава. Миссионеры поднялись из травы как тени. Действовали
слаженно и быстро, охрана легла, даже не сообразив, что случилось.
На что только рассчитывали? Паровозная бригада дружно подняла руки.
По кислым лицам было видно, что на пощаду не рассчитывают, но
трогать их никто не стал.
Андрес коротко приказал:
— Трупы в вагон. Грузимся.
Миссионеры забрались в теплушку. Андрес, я и Урса поднялись в
будку.
Машинист и кочегар снова испугано вскинули руки. Андрес сказал
брезгливо:
— Хватит трястись. Поехали. Урса, скажи им.
— Hadi gidelim, — перевела приорша.
Машинист потянулся к рычагам, тяговое дышло пошло по кругу,
проворачивая колёса, и поезд натужно сдёрнулся с места.
Урса встала рядом с машинистом, сунула нож к горлу.
— Dediğimi yaparsan yaşayacaksın. (Делай, что скажу, и будешь
жить)
Это не был немецкий или английский, их я знаю хорошо, как-никак
лингвистический университет за плечами.
— Что за язык?
— Османский, — не вдаваясь в подробности, ответил Андрес.
Поезд со скоростью раненной черепахи двинулся дальше. Я встал
возле окна, хватая тёплый воздух пересохшими губами.
Захват прошёл быстро и красиво, как в старых добрых вестернах
Серджо Леоне. Всё это не могло быть спонтанным, в действиях
миссионеров чувствовалась слаженность. Каждое действие продумано и
отработано заранее. Андрес знал, где пройдёт поезд и в какое время.
Возможно, машинист заодно с миссионерами, а весь его страх —
показной. Если это так, то и в Загоне у них могут быть свои
люди.