Воевать… А сейчас мы чем занимались? Но уточнять не стал. Прошёл
к платформе, среди тел османов нашёл два
тула[1] с болтами, в каждом по десять
штук. Затолкал все в один, повесил через плечо. Обшарил карманы
трупов. Не так давно подобное действие вызывало у меня содрогание и
рвотные позывы, а сейчас это стало чем-то нормальным. Человек такая
тварь, которая со временем ко всему привыкает.
Присел на лавку, осмотрел арбалет. Конструкция самая
примитивная, ничего выдающегося: деревянная дуга, тетива, ложе.
Чтобы взвести, достаточно вставить ногу в стремя на конце и руками
натянуть тетиву. Общее время перезарядки секунд двадцать, с моей
подготовкой пусть будет сорок. Не уверен, что такое оружие можно
использовать против тварей, разве что стрелять будут одновременно
десять человек или больше. Наверняка османы так их и использовали.
Эффективная дальность метров сорок, точность… Мы с Кирюшкой любили
пострелять из арбалета. Я специально купил недорогой, спортивный, с
коллиматором. С тридцати шагов попадали в консервную банку, причём,
у Кирюшки получалось чаще. Я, конечно, специально поддавался, чтобы
сделать ребёнку приятно. Ну как же, я папу выиграла! Полная задница
счастья. Да ещё Данара шутливо посмеивалась надо мной.
В последнюю нашу поездку мы не успели достать арбалет, он
остался лежать в багажнике.
Над бараком с мукой взметнулось пламя. Острые огненные языки
облизали сухой кирпич, затрещали, и над землёй поплыл густой
зеленоватый дым. Загремели выстрелы. Стреляли не прицельно, но явно
в нас. Со стороны полей шли люди. Много людей. На плечах большие
тюки. Увидев дым, они побросали поклажу и прибавили шаг, потом
перешли на бег.
Возле бараков нас оставалось четверо: я, Андрес и двое
миссионеров с трехлинейками. Стрелки залегли возле насыпи. Когда до
османов оставалось шагов двести, открыли огонь. Двое упали,
остальные кинулись врассыпную. В стену рядом ударила пуля. Я
испугано дёрнулся к насыпи. Андрес зашипел:
— Чего маячишь мишенью? Ниже, пригибайся!
Опустившись на карачки, я подполз к нему. Просвистело несколько
пуль, показалось, что совсем рядом, одна ударила в рельс,
отозвавшись противным рикошетом. От этих звуков по спине разошёлся
холодок.
— Не шуми, — огрызнулся я. — Ты за всё время ни разу не
объяснил, что делать и чего ждать. Обо всё догадываться надо.