— Мужики…
— Рот закрой, людоед. Говорить будешь, когда позволят, — молодой
осклабился. — Если вообще позволят. Таких как ты надо на месте
резать, причём, не торопясь и со смыслом. Подвесить бы тебя к
дереву, да освежевать.
Они приняли меня за миссионера, и, судя по выражениям, ничего
хорошего в этом не было.
Казак сдвинулся в сторону. Карабин он держал у пояса, но я не
сомневался: выстрелит — не промажет. Во взгляде ни злости, ни тупой
восторженности молодого, дескать, поймали врага рода человеческого.
Свежевать меня он не собирался, во всяком случае, немедленно.
— Кончай базлать, Танцор. Обыщи его.
Молодой сделал шаг вперёд.
— На колени, сучье вымя. Быстро! Руки не опускай.
Я повиновался. Он подошёл вплотную, упёр стволы мне в
позвоночник.
— Если чё, продырявлю не задумываясь. Понял?
Его манера разговаривать начала раздражать.
— Да понял я. Обыскивай давай.
— А чё мы какие нервные? — одной рукой Танцор обхлопал мои
карманы, забрал зажигалку, нож Урсы. — Ого! Сивер, глянь!
Настоящий, миссионерский. Ох, мы и поднялись. Ё-моё, Сивер, да тут
второй на поясе. Ну, фарт!
Он продемонстрировал казаку ножи. Тот кивнул, но радоваться
вместе с напарником не спешил. Стоял в отдалении и контролировал
каждое моё движение.
Танцор вытащил из грудного кармана моей рубахи планшет.
— Ха, вот ребята оборжутся, миссионеры под загонщиков легли.
Смотри, планшетами обзавелись.
— Я и есть загонщик, — я поднял голову. — Ты на запястье
моё…
— Сивер, он заряжен! — взвыл Танцор.
— Что?!
— Заряжен он, сука… Лягай! Лягай, мразь! Пристрелю!
Я не сразу догадался, чего он так испугался, потом дошло:
серебро на радужке. Я упал лицом на землю, руки раскинул в
стороны.
— Мужики…
Договорить не успел, по голове ударили прикладом.
Очнулся в сидячей позе у дерева. Руки связаны за спиной скотчем.
Берцы сняты. Сухая травинка осторожно почёсывала пятку, она-то и
привела меня в чувство. Я одёрнул ногу, встряхнулся.
Дикари сидели возле костерка и доедали мою щуку. Танцор
проговорил набитым ртом:
— Вкусная рыбка. А запах, запах. Не хуже, чем у твоих в Приюте,
да? Сольцы бы ещё немного и хлебушка свежего.
Сивер глянул на меня мельком. Он ел, отщипывая от рыбы маленькие
кусочки, и закидывал в рот.
Без сознания я был не долго, хотя прикладом прилетело
основательно. Спасли наногранды. Не было ни боли, ни тошноты,
ничего такого, что обычно бывает после подобных прилётов. Только
очень сильно хотелось есть. И пить.