— Кто ж ты на самом деле, бедолага? Плащ миссионерский, одежда
загоновская, штрих-код на запястье. Говоришь-то хоть по-русски?
— Могу по-английски, — прохрипел я. — И по-немецки тоже. Ты на
каком предпочитаешь?
По почкам прилетел новый удар. Я выгнулся и заскулил. Сука-а-а…
Наногранды нанограндами, а боль никто не отменял.
— За что?!
— За наглость, — хмыкнул Гвоздь. — Забыл, что старшим грубить
нельзя? Отвечай по существу, и будет тебе счастье. Готов к
разговору?
— Как тут не согласиться. Готов.
— Отрадно слышать. Так кто ты такой?
Я закашлялся.
— Можно сначала штаны надеть, а то неуютно как-то. Да и не
прилично в приличном обществе без штанов находиться.
Гвоздь кивнул, и на меня натянули штаны.
— Слушаю тебя. Только рассказывай так, чтоб я поверил. А иначе…
Ребятушки, покажите ему, чем мы любим преступников потчевать.
Мужик в белом халате и лицом законченного садиста, которого
хозяин обозвал Капустиным, подкатил столик и продемонстрировал
хирургический набор: ножи, щипцы, расширители и прочий
инструментарий, от которого стало холодно. Когда старуха говорила
про свежевание, я думал, это форма речи такая, оказалось, всё
по-настоящему. И сразу захотелось говорить только правду.
— Загонщик я. Ты же видел штрих-код. Да и одежда…
— Не показатель, — мотнул головой Гвоздь. — Среди моих
квартирантов столько татуированных, что я удивляюсь, как сам до сих
пор штрих-код себе не наколол. Капустин, ну-ка сними с него
перчатку, чтоб сговорчивее был.
— С какой руки?
— Да пусть с левой.
— Гвоздь, — качнулся Сивер, — народ во дворе просил, чтоб его на
площади свежевали. Уважь людей.
— Им тоже останется. Приступай, Капустин.
Здоровяк взял скальпель, крючок.
— Да погодите вы! — взвизгнул я. От страха тело покрылось липким
потом, в горле запершило. — Погодите… Я реально с Загона.
Миссионеры меня в Придорожном взяли месяца полтора назад. Я в
рабочей бригаде был, охранником. У вас в тот день электричество
обрезали. Примас хотел меня в миссию взять, бухтел всякую хрень про
Великого Невидимого, перед посвящением наногранды вкололи. А я
сбежал. Не верите? Вот у этих, — я кивнул на Сивера, — планшет мой
и ножи!
— Ножи? — вскинул брови Гвоздь. — Какие ножи? От Гудвина? — и
развернулся к дикарю. — Ну-ка, усач, выворачивай карманы.
Сивер попятился. Подручные хозяина прижали его к стене,
обшманали, вытащили ножи, планшет.