Вид у него сделался пристыженным, так
что я этим воспользовался и свалил, не ожидая объяснений.
На краю рощи, залитой солнечным
светом, такой тихой и прекрасной, что хотелось лечь под ближайшее
дерево и забыться сном, я остановился.
– Я знаю, что ты меня слышишь, –
сказал я, поднимая взгляд к кроне. – Ты спустишься или мне
подняться?
– Поднимайся.
Забраться на дерево оказалось
несложно. Кора дуба словно специально сложилась складками,
превратившись в удобную лестницу. На широких ветвях запросто могли
спать несколько человек, а огромное зияющее дупло, возле которого
играли молодые бурундуки, казалось настоящей пещерой. Увидев
чужака, зверьки на несколько мгновений замерли, а затем бросились
прочь, сердито вереща из-за того, что я потревожил их.
Агатан, старая, высохшая бабка с
растрепанными бесцветными волосами, в выцветшей льняной рубахе,
теплой шали и стеклянных бусах на тощей шее, сидела возле входа в
свое жилище и, подставив лицо солнечному свету, льющемуся
бесконечным водопадом через небольшую дыру в кроне, любовалась
кусочком янтаря.
– Спасибо тебе, Людвиг, – сказала
она. – Я так давно о нем просила, но никто из них не желал принести
его мне.
Я бросил быстрый взгляд в дупло, где
в полумраке лежали мумифицированные останки несчастной старухи.
– Они не могли тебя слышать, – мягко
сказал я. – Живые не умеют слышать то, о чем их просят мертвые,
Агатан.
– Я жива. И они не слушали, – взгляд
у нее был совершенно безумный.
Я искал темную душу и не находил ее.
А надо было искать светлую. Но я даже не подумал об этом. Потому
что светлые не причиняют и не могут причинить зла людям. Но это не
значит, что они не могут сделать что-то плохое для других существ,
очень похожих на них. Волшебных. Я совершенно непростительно
упустил это обстоятельство из виду, хотя ответ был у меня перед
глазами. Агатан сама мне все рассказала.
Она не могла пойти на берег, потому
что, как и якорь, привязана к своей смертной оболочке. Она просила
сходить других, но они проигнорировали ее просьбы, потому что не
слышали их. И никого из живших в округе не смущало, что они
давным-давно не видели Агатан, и она не разговаривала с ними. Еще
несколько дней назад я беседовал с Софией, и узнал, что старуха,
когда ей разрешили жить здесь, попросила ее не беспокоить. Она не
желала ни с кем общаться, никого не хотела видеть – ее просьбу
исполнили и, в итоге, проморгали появление души.