****
Ярко освещенный многочисленными факелами проход оканчивался
у широкого проема в стене. Внутри царила почти полная темнота. Лишь
по углам вырубленного в каменной толще помещения горело несколько
жировых светильников, чей тусклый свет позволял различить
расположенный у тыльной стены квадратный бассейн до краев
наполненный исходящей паром жидкостью. В спертом воздухе отчетливо
чувствовался сильный запах тухлых яиц и что-то еще, не менее
противное обонянию, но уже неопределимое.
Дряхлый трясущийся шурд остановился на пороге, упал на
колени, прислонился лбом к горячему полу и неподвижно замер в этой
позе, стараясь делать как можно мелкие вдохи и чувствуя, как в
висках заколотились молоточки, предвещающие приход сильной головной
боли. Так было всегда, как он спускался сюда, в обиталище великого
Нерожденного.
- Встань, Гукху, и подойди ближе – тихий шелестящий голос
донесся со стороны бассейна и заставил старого шурда содрогнуться –
вот уже двадцать лет, как он удостоен чести служить великому шаману
и повелителю, но еще не привык к этому, казалось бы, бестелесному
голосу…
Гукху выполнил приказ лишь частично – он не встал с колен,
но быстро перебирая согнутыми конечностями, подполз ближе к
парящему бассейну.
- О Великий… вернулся отряд и принес вести… горестные вести,
от которых сердце старого Гурху содрогнулось и едва не
остановилось…
- Подожди. Моя мать проголодалась, Гукху, покорми ее – велел
все еще невидимый взору прислужника Нерожденный, по колышущейся
воде прошла отчетливая рябь – Ты знаешь, насколько сильно я люблю
свою мать…
- Повинуюсь, о Великий – отозвался старый шурд и с
кряхтением разогнул искривленную спину, шагнул к стоящей у края
бассейна невысокой и узкой каменной скамье. .
Перебивая вонь серных испарений в ноздри Гукху ударил кислый
запах застарелых нечистот, исходящий от истощенной и
искореженной врожденными
болезнями гоблинши, что безвольно вытянулась на лавке,
запрокинув лицо к низкому потолку, откуда срывались капли влаги и
обильно орошали ее обнаженную кожу. Изредка по ее телу проходила длинная
судорога, сопровождающаяся чмоканьем нервно смыкающихся беззубых
десен и скрежетом полосующих камень неимоверно отросших и
изогнувшихся когтей.
- Сперва причеши ее – прошелестел Нерожденный – Сегодня она
хочет быть красивой.