И я знал, где следует искать часть головоломки.
- Ниргалы. Начинайте разгребать снег вокруг этих веток до
самой земли. Побегам вреда не причинять, но и не подставляться под
их удары. Повторяю – мечами не махать! Если случится что-то
неладное – отступить без боя.
Убедившись, что мои приказы поняты, я развернулся и зашагал
вверх по склону, направляясь к единственной нашей лошади, везущей
на себе мои более чем скудные пожитки. Два меча – двуручный и
обычный с лезвием в два локтя длиной, продырявленные как сито
кожаные доспехи, пояс с пустой флягой и давно затупившийся нож.
Нож-то мне и требовался – в качестве инструмента для копания.
Поморщившись от исходящего от разгоряченной лошади тепла, я быстро
сорвал притороченную к седлу сумку и поспешил отступить на пару
шагов. Наспех подхватив с земли две пригоршни снега, я приложил его
к лицу, унимая уколы боли.
План прост – если ледяная ловушка так спокойно перенесла атаку
неуязвимых ниргалов, значит, основная ее часть находится под
землей. Эта же догадка объясняет, как вообще ледяным деревьям
удается переносить жаркое лето. Если я прав, ледяные стволы
вырастают с приходом морозов и появлением обильного снега. Когда
наступает теплая пора, заматеревшие за зиму ледяные щупальца
исчезают, превращаясь в лужицы талой воды. А неизвестная мне
основная часть ловушки, ее «сердце» скрывается в земле. И не
погибает с наступлением жары потому что находится глубоко под
землей, либо «сердце» сделано не изо льда и тепло никак не может
повредить ему.
Что бы там не скрывалось под слоем мерзлой почвы, это явно не
обычные корни. В общем, я решил докопаться до истины. Если уж вновь
выросшие ледяные побеги не проявляют по отношению ко мне
агрессивности, то следует воспользоваться удобным
случаем…
Промерзшая за зиму земля поддавалась плохо, но когда я, наконец,
пробил самый твердый слой, дело пошло веселей. Копал я в гордом
одиночестве – стоило ниргалам приблизиться слишком близко и
щупальца начинали беспорядочно стегать во все стороны. Хотя удары
не могли причинить закованным в сталь воинам вреда, я отозвал их и
принялся за дело сам. В отличие от воинов я был без брони и мне
вовсе не улыбалось потерять глаз от случайного удара. Да и не
стоило рисковать – несмотря на прочную броню у ниргалов все же были
уязвимые места.