Даже если я их догоню, что дальше? Я больше не человек, а
очередной больной выверт Диких Земель и наполняющей их магии.
Вообще не представляю, почему я еще жив – если это можно назвать
жизнью… Хотя и не ощущаю близкой смерти, как это было меньше недели
назад. Никаких болевых ощущений, раны закрылись, полная подвижность
всех конечностей, ясное мышление. Ничто не свидетельствовало о
скорой кончине.
За эту мысль я зацепился и развил ее дальше. Я не знаю, что со
мной случилось. Возможно это магия, возможно странная болезнь,
вызванная проникновением ледяных прутьев-щупалец в мое тело. Но
ведь я могу постараться разобраться в этой загадке! Все что
требуется – вернуться к ловушке и внимательно осмотреться. Может и
сумею что понять. Решено!
Вернусь по нашим следам до той злополучной лощины с ледяными
деревьями. Этим же путем должны пойти и Тикса с Лени. После того
как меня серьезно покалечило ледяными ветками, я двигался напрямик
и не составит труда вернуться тем же путем. Почти до самой реки.
Затем мимо островного поселения возглавляемого водным магом. Вот
дальше начнутся трудности – мы изрядно петляли, отклонялись в
сторону, чтобы изучить приметные места, проверить россыпи камней и
склоны холмов на наличие железной руды или угля. Точный маршрут
указан на карте, которую я отдал Лени. Вместе со своей книгой
заметок. Значит, после реки придется двигаться наугад,
придерживаясь направления по звездам и памяти…
Приняв решение, я развернулся к ниргалам и распорядился:
- Собирайтесь. Выступаем! На лошади поедет кто-либо из вас – я
буду двигаться пешим.
Судя по тому как меня ошпарило горячим дыханием ниргала,
теплобоязнь дошла до предела. К лошади мне не подойти.
Ниргалы двинулись к костру, рядом с которым лежали седельные
сумки, а я озадаченно уставился на аккуратный ряд продолговатых
сугробов расположенных чуть поодаль от берега. Слишком правильный и
ровный ряд, чтобы быть творением природы. Заинтересовавшись, я
направился к сугробам, заодно проверяя, насколько устойчиво держусь
на ногах. Как выяснилось опытным путем – ноги держали меня более
чем удовлетворительно и легко сгибались в коленях и щиколотках. И
это странно – непереносимость тепла, холодное и почти прозрачное
тело – все указывало на то, что я превратился в ледяную глыбу. Но
ведь лед не гнется! Само словосочетание «гибкий лед» казалось
бредом сумасшедшего. Но именно это определение намертво застряло в
голове, и я никак не мог переключиться на другие мысли.