– Но это же их город! Они же не
солдаты, которые берут его штурмом! Им здесь жить!
– Когда подобные мелочи
кого‑нибудь останавливали? Превратиться из примерных горожан в
кровожадное стадо – дело нескольких минут. Лисецк тому
примером.
По лестнице застучали сапоги и
башмаки.
– Он здесь? – спустя
несколько секунд грубо спросили за моей дверью.
– Нет! В конце коридора. Там
лучшие комнаты. – Я узнал хриплый голос хозяйки.
И он был отнюдь не испуганным.
Вновь топот. Компания направилась
прочь.
Мы с Проповедником переглянулись, так
как оба знали, кто снял большие апартаменты.
Загрохотали кулаки.
– Открывай, чертов ландрат!
– Господи! – кротко
вздохнул Проповедник. – За что, Господи?!
Пугало проворной крысой уже юркнуло
наружу. Оно не желало пропустить ни секунды происходящего
действа.
– Ты должен помочь! –
неожиданно сказал старый пеликан.
Взявшись за засов, я все же не
удержался от колкости:
– На тебя это не похоже. Обычно
ты умоляешь не вмешиваться.
Я вылетел в плохо освещенный коридор
в тот момент, когда мастеровые высадили дверь и с ревом вломились к
ландрату. Почти тут же раздался высокий, пронзительный девичий
крик.
Хозяйка «лучшей таверны в городе»
оказалась у меня на пути. Рядом с комнатами она присутствовала не
без причины. И дураку понятно, кто сообщил о важном постояльце и
привел жаждущих расправы горожан. Я не церемонясь отшвырнул ее в
сторону, к стене, шагнув внутрь.
Помня Вион, я не собирался допускать
тех же ошибок, что мы совершили с Гансом в прошлый раз. Беседы и
увещевания здесь бесполезны.
Их было шестеро. Один держал
вырывающуюся из его рук кричащую девчонку, двое повисли на плечах
ландрата, а их товарищ безостановочно тыкал сапожным ножом
благородному в грудь и живот.
Остальные наблюдали.
Мой палаш со свистом рассек воздух,
опустился на плешивую голову ближайшего парня, расколов череп с
противным звуком и разбрызгав мозг и кровь во все стороны.
– Какого че… – Товарищ
убитого начал оборачиваться, и я ударил с отшагом назад, концом
клинка, перерубив ему гортань, так что вместо того, чтобы
произнести оставшиеся звуки, человек лишь захрипел, пытаясь зажать
руками рану.
Убийца с сапожным ножом бросился на
меня. Через мгновение к нему присоединились двое других, наконец‑то
отпустившие уже мертвого ландрата. Они отцепили от поясов
мастеровые топорики, решив, что втроем без труда меня одолеют.