– Надо их выманить и
прикончить, – предложил усатый мужик с серым лицом.
– На кой черт они
сдались? – возразил печник с лохматыми бровями. Его звали
Клаус, и он был здесь самым главным. – Что ты будешь делать со
стражами, Лорген? Повесишь их шкуры на стену своей конюшни? Там! За
укреплением! Прямая дорога к Мельничьему колесу и нашему богатству!
Пока мы тут протираем задницы, другие грабят дома богатеев. Так что
пусть стражи сваливают куда подальше. Лишь бы нас пропустили.
– Так давай обойдем…
– У Виноградных ворот
закрепилась вторая рота кондотьеров. Они в пух и прах разбили
пивоваров и всех, кто пытался прорваться по той дороге.
Пока главари спорили, как быть, двое
особо нетерпеливых мастеровых не нашли ничего лучше, чем оторвать
кусок забора и под прикрытием этого импровизированного щита,
постараться миновать простреливаемое пространство. Их надеждам не
суждено было сбыться.
Прилетевший из бойницы болт угодил
под колено одному из них, и он упал, выронив защиту. Второй
мастеровой побежал назад, оставив раненого товарища орать от боли
на мостовой.
В него не стреляли.
Тем временем вернулся
Проповедник.
– Там действительно стражи,
Людвиг. Я их раньше никогда не видел. Но назвал твое имя. Они тебя
знают. И ждут.
Уже легче. Во всяком случае, меня не
подстрелят сразу.
– Я поговорю с ними, –
предложил я.
Все разговоры смолкли, и бунтовщики
уставились на меня.
– Тебе‑то какое дело до всего
этого, альбаландец? – с подозрением спросил Клаус.
– Считаешь себя единственным,
кто хочет набить карманы? – усмехнулся я. – Дайте мне
белую тряпку, и я смогу убедить их пропустить нас через ворота.
Люди переглянулись. Лорген с
сомнением нахмурился. На их лицах читалось все, о чем они сейчас
думали. Если чужака все‑таки подстрелят, так и черт с ним. А если у
него получится, то никто из своих не станет рисковать головой.
Один из ремесленников притащил из
разоренного дома простыню и примотал ее к древку сломанной
гизармы.
– Ну удачи тебе,
альбаландец. – Клаус передал мне в руки импровизированный
флаг.
По его глазам было понятно, что я не
преодолею и половины пути. Но я, сопровождаемый Проповедником,
дошел благополучно, остановился перед башней, и кованая дверь
открылась.
Я шагнул в густой полумрак, услышал,
как с лязгом опустился засов.
– Какими судьбами ты в этом
пекле, ван Нормайенн? – спросил грубый мужской голос.