Здесь ему было не резон возражать,
так как я говорил правду.
– У нас все лучше, чем у них,
ганнери. Слава королеве.
– Потому что премьер‑министр
понимает, если крепко сесть на шею простым ребятам, то они конечно
же какое‑то время потерпят, а после вспыхнет пламя. И черта с два
его потушишь. Никому не нужна революция, как сто лет назад в
Республике, когда неравнодушные граждане подхватывали богатеев и
благородных под руки и с разгону разбивали им головы о ближайшую
стену. Мне кажется, они до сих пор оправиться не могут от тех
погромов и убийства короля.
– Эй, Уолли! – крикнули из
темного угла, где напивалась троица незнакомых мне ребят. –
Поставь «Крошку Сэнди»!
– Подними свою задницу со стула,
Вудроу, и сам включи этот чертов граммофон. У нас сегодня
самообслуживание, – даже не повернув головы, ответил владелец
заведения. – Но если кокнешь пластинку, клянусь всеми громами,
я очень расстроюсь.
Выбравшийся на свет детина в штанах и
подтяжках докера был в обхвате по меньшей мере как три Уолли. И лет
на двадцать моложе. Но он явно не собирался злить моего сослуживца.
Лишь недовольно буркнул:
– Хрупкое новомодное дерьмо у
тебя, а не пластинки. Цинковые были лучше[8].
– Неужто ты не рад
прогрессу? – с усмешкой спросил Дед, ничуть не обидевшись на
«дерьмо», так как считал примерно так же.
Докер, прежде чем ответить, опустил
иглу и, лишь услышав из рупора треск, отозвался:
– В гробу я видал такой
прогресс, друг. Порт через месяц покупает шагающего грузчика у
Конфедерации. Здоровая хрень, которой будет управлять какой‑то
умник, окончивший школу. Заменяет тридцать таких, как я. Представь,
что будет через пару лет. Погрузка, выгрузка, кантование,
перекатывание и подъем – все станут делать машины. А такие
ребята, как я, отправятся на улицу. За это я, что ли, воевал? Лучше
бы проклятую моторию косоглазые прибрали. Глядишь, и не дожили бы
до механизмов, которые забирают работу у честных парней.
– Всему‑то тебя учить надо,
Вудроу. Сломай ее.
Заиграла музыка, и докер не стал
отвечать. Показал Уолли три пальца, прося налить ему и его
товарищам по пинте устричного стаута[9].
Дед сокрушенно покачал головой и
принялся наполнять стаканы, а я глотнул обжигающего виски, слушая,
как Кэрби Кэт, популярная в этом году певица, глубоким и
чувственным голосом поет про одинокую Крошку Сэнди, которой не
везет в жизни, но она продолжает верить в чудо и ждет свою
любовь.