Были в зале вывески и иного свойства.
Во‑первых, совсем небольшая, рекламирующая воздушные и грузовые
перевозки с помощью «Компании Северного Небесного Пути». А также
полно агиток с воодушевляющим содержанием, бело‑золотыми флагами
Риерты, ее гербом – крылатым единорогом, скачущим по воде.
«Мотория – это путь к процветанию!», «Дукс – отец
нации!», «Вместе мы шагнем в будущее» и прочая хрень, от
которой лично у меня во рту появляется такой цвет, словно я только
что сожрал телегу лимонов. В чем человечество никогда не меняется,
это в той пафосной патоке, что правительство с удовольствием льет
на головы тех, кто им позволяет.
Уж поверьте молодому идиоту, который
благодаря таким вот листовкам и статьям государственных газет
когда‑то записался добровольцем на фронт. В отличие от многих я
хотя бы вернулся, чтобы рассказать об этом другим.
Нет, поймите меня правильно. Я бы все
равно пошел защищать свою страну, тут никаких вопросов нет, но хотя
бы был избавлен от наивной чуши, что «вот сейчас, буквально через
неделю, храбрые войска Королевства опрокинут искиров и погонят их
прямо под стол глупца и труса императора».
Император оказался отнюдь не глупцом.
И совсем не трусом.
С другими обещаниями пропаганды вышло
примерно так же. Страшная мясорубка Великой войны растянулась на
четыре с половиной года, всосав в себя множество стран и миллионы
людей. Как говорится, иллюзии частенько затмевают реальность, а
последняя всегда норовит повернуть в худшую сторону и забрать с
собой мечтателей.
Человек, взявший мой паспорт, был без
пиджака, в нарукавниках, чтобы не пачкать рукава рубашки чернилами.
На его крупном носу блестело серебристое пенсне, густые брови
походили на заросли засохшей травы, а усы были маленькими и
тонкими, едва заметными.
Он глянул на меня, сказав:
– Добро пожаловать в Риерту,
мистер Шелби.
– Спасибо.
У Риерты и Королевства один и тот же
язык. Просто мы говорим чуть тягуче, а они, наоборот, мягче,
напевно и немного быстрее, порой ставя ударение не там, где
привыкли это делать в Хервингемме. Все оттого, что когда‑то город
также был нашей территорией, но одним из первых получил
независимость благодаря милости Карла Третьего, прапрадеда нынешней
властвующей королевы Элис. Но язык остался, хотя и изменился
немного благодаря влиянию Княжества Йевен, расположенного по ту
сторону озера Матрэ, за горной цепью. Традиционно здесь живет много
уроженцев этой страны, и они конечно же чуть меняют ловлэнд[17]. Но
не настолько, чтобы мы друг друга не понимали и не могли свободно
общаться. В отличие от той же Республики, где господа, придумавшие
игристое вино и кушающие лягушачьи лапки по случаю и без, смотрят
на тебя как на грязь, если ты не в состоянии гортанно картавить на
их непонятном наречии.