— Гиблое место, — сказал Федот.
— А по окрестностям шерстили? — спросил я.
— Обижаете, ваше сиятельство. Всё вокруг изведали, что
могли.
— Никого?
Федот молча покачал головой. Видно было, что ему самому тут
сильно не по себе. И вправду, от местечка этого, особенно ночью,
веяло потусторонней жутью. Мне ещё было хорошо — я видел в темноте
лучше кошки.
— Ладно, — сказал я и открыл дверцу. — Пойду, гляну.
Водитель без приказа вышел наружу одновременно со мной. Открыл
багажник и молча отступил в сторону. Я расстегнул лежащий там
саквояж, достал полевую форму, заказанную в ателье месье Кардена,
принялся переодеваться. Целую схему пришлось сочинить, как передать
одежду Федоту. С использованием Вовы и Нади, само собой разумеется.
Но я сумел всё это устроить по телефону из академии.
— А личину-то что ж, менять не будете? — участливо спросил
Федот, тоже выбравшийся из машины.
— Ни к чему, — ответил я. — Не те люди там сидят. Если
Вишневского прибрали — значит, догадались, кто под них роет. А если
до сих пор не нанесли удар — значит, либо им плевать, либо что-то
задумали.
Ну и ещё один крохотный нюанс — я не умею менять личину. А
завалиться среди ночи к Наде с такой просьбой... Нет, ну можно,
конечно. Мало ли, какие я амурные предприятия проворачиваю. Но всё
равно лучше не надо. Попадусь ещё на глаза кому-нибудь,
оправдывайся потом...
— Да и вряд ли там сейчас кто-то есть, — сказал я. — Сам же
говорил — не входит никто, не выходит. Трубы, вон, не дымятся
даже.
— Дак они — временами, — пробормотал Федот, щуря глаза. — То
дымят, то не дымят. Хотя я, признаться, и труб-то почти не
вижу.
— Ничего. Главное, что я вижу... Оружие?
— Там же, дно второе откройте-с в саквояжике.
— Ага.
Я приподнял фальшдно, оценил имеющийся там арсенал. Взял пару
револьверов.
— Хватит вам? — засомневался Федот.
Видно, о том, как мы в прошлый раз брали завод, ему рассказывали
в красках.
— Ну, если этого не хватит — значит, и миномёта будет мало, —
усмехнулся я и захлопнул крышку багажника. — Не на войну иду.
Просто хочу осмотреться.
Я подошёл к передней пассажирской дверце, открыл её, вытащил
резиновый коврик. Придирчиво осмотрел его, встряхнул и свернул в
трубочку.
— Ну, с Богом, — перекрестил меня Федот. — Полчаса ждём, после —
уезжаем. Верно, ваше сиятельство?
— Верно, — кивнул я. — Всё, время пошло.