И, резко изменив направление, укатила от меня прочь. Кажется, в
сторону Полли.
Удовлетворённо кивнув, я подъехал к скамейке. Они стояли вокруг
катка, обогреваемые бытовой магией. Наматывать круги уже изрядно
задолбался, да к тому же скоро ужин.
Я сел, начал расшнуровывать ботинки. Мысли в голове, надо
сказать, бродили нерадостные. И чего я действительно развёл такую
сложную деятельность вокруг Полли? Казалось бы, чего уж проще —
сказать барышне твёрдое нет.
Но тут капитан Чейн вступал в конфронтацию с Костей Барятинским,
и второй одерживал решительную победу. Его доводы были
неотразимы.
Во-первых, аристократический мир тесен, и обиды здесь не
забывают. Во-вторых, род Нарышкиных — отнюдь не последний в списке.
Одно лишь то, что Полли поступила в Императорскую Академию —
дорогого стоит. Без протекции сюда попасть почти невозможно.
Конечно, за неё просил не император, но однозначно человек, к слову
которого прислушиваются.
Ну и, наконец, в-третьих. Дружба с Полли меня полностью
устраивает. С ней весело, на неё иногда можно положиться. А слёзы и
обиды мне точно не нужны.
А ещё — и вот тут уже в рассуждения Кости вмешивался Капитан
Чейн — Полли, так же, как и прочие, часть моей команды. Потеря
бойца — вина командира. Потерять Полли из-за такой ерунды, как
романтические чувства, мне претило.
Вот и получаем то, что получаем. Дурацкая ситуация, понимаю. И
выходить из неё приходится так же по-дурацки. Но что поделать, если
я не могу себя переломить? Костины ровесницы мне малоинтересны
просто в силу возраста. Исключение... исключение, конечно, есть, —
подумал я, скользнув взглядом по толпе катающихся, — но исключение
лишь подтверждает наличие правила.
— Господин Барятинский, вас ожидают-с, — послышался сзади
голос.
Я как раз успел переобуться. Связывал коньки шнурками, чтобы
отнести в хранилище. Встал, повернулся. За спинкой скамейки стоял
наставник и доброжелательно улыбался.
— Не видел вас раньше, — сказал я.
— Только что вышел из отпуску-с, — помедлив, поклонился
наставник.
Отпуск длиной в полгода? Хм...
— Кто ожидает? — спросил я. — И где?
— Просили не называть имени. В Царском Селе. Я провожу-с.
Я откашлялся, маскируя замешательство. Всё выглядело, как
примитивный развод, замануха. Но зачем? И — кто? Белозеров гниёт
где-то в недрах тайной канцелярии, Рабиндраната, вероятно, уже
прикопали. Понятно, что за Белозеровым кто-то стоит, но вот такая
скоропалительная месть — это как-то... глупо, что ли.