Я закрыл ему глаза, отстегнул с его
пояса желтую пластинку, которая есть у каждого летуна моего народа.
Бросил на тело и произнес формулу освобождения.
Кокон теплого света окутал Нелана, а
когда погас – в небо взлетел целый рой семян, похожих на солнечные
искорки. Тепло‑желтые и воздушные, они поднялись над лугом и,
подхваченные внезапным порывом ветра, отправились в свой последний
полет, чтобы спустя несколько десятков лет превратиться в
прекрасные, могучие деревья.
Там, где совсем недавно лежал мой
бывший друг, остался лишь примятый клевер.
Я мог бы сказать напоследок, что
сожалею. И что не стоило ему влезать в эту историю. Но лишь с
тяжелым сердцем направился обратно к стреколету.
Бесконечный лес сменился ухоженными
полями, песочно‑охряными извилистыми дорогами и уютными деревушками
с белыми домиками, а впереди, над горизонтом, показалась бледная
дымка – первый предвестник океана.
Семерка убийц из моего народа была
еще далеко, я все еще опережал их, спеша к самому южному форпосту
на Западном материке.
Земля, длинным языком протянувшаяся
между гномьим Вестхаймом и дикими лесами Грачиного края, в этом
регионе выглядела гораздо менее оживленной, чем другие человеческие
территории. Я не помнил название, которое дали городу люди, –
на наших картах он именовался Аллэ‑ат‑курос – Прибрежный.
Я сделал круг, изучая местность. На
лесистом холме, в северной оконечности города, высился мощный замок
с железными шпилями. Возле гавани, где садились воздушные корабли,
стояло несколько укрепленных фортов. Крупная стационарная огневая
батарея, судя по профилю и пушечным портам переделанная из старого
линейного корабля, висела над западной частью Прибрежного, там, где
находились респектабельные жилые кварталы.
Вот уж не знаю, кого они здесь
опасаются. Залетные эскадрильи разбойников в этих краях более
редкие гости, чем даже хасамские людоеды. А последних истребили еще
десять лет назад.
Сверху город больше всего напоминал
тележное колесо. Центр – дворцы и парки, от которых в стороны
расходились широкие проспекты, тянущиеся к океану, лесу, холмам и
каменистым пустошам на окраинах. Чем ближе к берегу, тем более
тесная застройка, ветхие крыши и узкие улицы. Здесь, в отличие от
западных частей, почти не было зелени, и огромной серой площадкой
выделялся порт, разбитый на множество пирсов – для приема летающих
судов, садящихся в доки, построенные прямо в океане.