– Вот как? – вновь
повторил Фернан. – Откуда у Вашего Преосвященства столь…
м‑м‑м важные сведения?
– У Церкви множество верных
детей, сеньор, – холодно бросил Наярра.
«У Святой матери Церкви полно
шпионов, которым вы платите полновесным золотом», – мысленно
парировал Фернан.
– Вы нашли эти… книги?
– Да. Их некоторую
часть. – Епископ кивнул на два небольших фолианта,
особняком лежащих на столе. –
Мы не хотели бы губить репутацию столь славного, но,
увы, заблуждавшегося сына. Так что было принято решение изъять
эти мерзкие книги, пока их не нашел кто‑то другой.
– Очень мудрое решение, Ваше
Преосвященство.
На самом деле мудрое. Мертвый
великий герой гораздо лучше мертвого героя‑еретика. Символ, который
обязательно сделают из погибшего графа, еще может
послужить своей стране. А вот отступник –
вряд ли.
– Надеюсь, я ответил
на ваши вопросы, сын мой?
– Не совсем.
Наярра хмыкнул, епископ потемнел
лицом.
– Что еще? –
В голосе главы Ордена крови Бриана послышались первые нотки
раздражения.
– Ваше Преосвященство,
в комнате, где лежал убитый, был рисунок…
– И?..
– Почему вы приказали
спрятать его?
– Я ничего
не приказывал. – Епископ бросил недовольный взгляд
на аббата Наярру. Тот, казалось, этого не заметил. –
Его Святейшество руководствовался лишь своими
соображениями.
– Я руководствовался
интересами Церкви и ее детей, Ваше Преосвященство. –
Наярра едва ли не цедил слова. – Завтра
об убийстве будет говорить вся Эскарина… если уже
не говорит. Недостает еще, чтобы просочились слухи
о нелепом рисунке. Даже боюсь предположить, что молва
сможет раздуть из такой вот ерунды…
– Боюсь, Ваше Святейшество,
в столице все равно узнают о нарисованном
на стене знаке мантикоры. Жандармы тоже люди. Один из них
вполне может проговориться.
– Нет, чадо. – Сонный
взгляд аббата Наярры стал неожиданно цепким и острым. Теперь
«серый» уже не казался Фернану добродушным толстяком. –
Я лично поговорю с каждым из этих людей.
Сеньор де Суоза задумчиво
кивнул. Теперь он не сомневался, что больше никто
не будет упоминать про странный рисунок, обнаруженный
в комнате маршала. После разговора с «гарпией» свидетели
напрочь забудут о том, что они видели в замке,
ибо никто не захочет оказаться из‑за своего болтливого
языка в застенках монастыря Благочестия.
– Нисколько в этом
не сомневаюсь, Ваше Святейшество. И все же
непонятно, что это за рисунок и для чего его
нарисовали?