А потом свернула к дому Валентина. Потому что приняла решение,
глядя на подёрнутого рябью информатора. Она не хотела и не могла
себе позволить повторить его судьбу... И не могла вернуться
одна.
— Ну, знаешь, — Колючка остановилась в уже ставшем знакомом
подъезде и упёрлась руками в бока. — Я, конечно, всё понимаю. Но и
ты знай — всему есть предел, ага? Я тебе хотела помочь. А ты, мало
того, что сунулась в дерьмо, так ещё и добровольно закапываешься в
него по самую маковку.
Она пнула кусок штукатурки.
— Я жить хочу, поняла, сестрёнка? Я и подумать не могла, что
тебя сам Тэцюань искать будет. И с вот этим ублюдком я якшаться не
хочу! И с самоубийцами, — Колючка ткнула её пальцем, — тоже. Это
заразно, говорят. Я тебе в последний раз говорю: пошли со мной к
друзьям, я всё устрою. Или я пойду туда одна, поняла? А ты тут
сгинешь, поняла? Будешь там с тёткой объясняться, и не смей мне во
снах потом приходить!
— Не буду, — спокойно отозвалась Варвара, впиваясь ногтями в
ладони. Как ей хотелось сорваться. Мерзко было выслушивать, как
девчонка подпевает сидящему в потаённом уголке души липкому страху,
чёртовой трусости... Весьма обоснованной трусости. Её данных не
было, а может, они сгорели. И сейчас самое верное — согласиться и
вернуться домой, потому что она уже сделала всё, что могла...
— Пошли, говорю. Я-то секу, как выживают.
...Но просто так, не привлекая внимания, ей не уехать, а в том,
что её спокойно выпустят из страны, она сомневалась.
— Ты знаешь, во что это станет? — тихо спросила Варвара, глядя
на мигающую лампочку. Может, она и права. Кто она такая, чтобы
играть с мафией и наёмными убийцами? С другой стороны, она ничего,
совсем ничего не узнала о Даньке, а он ждёт её, он просил её!..
— Э... Ну, тысяч десять, как-то так. Юаней, не переживай. Но ты
можешь отработать! — живо заявила девочка, глядя на Варвару. А та
удручённо покачала головой — таких денег у неё не было. —
Полгодика... Чуть меньше, чуть больше...
Полгодика пряток? Работы на непонятных людей в канализации, пока
Данька... Где-то. Самоубийственное предприятие превращается ещё и в
бессмысленное.
Варвара с тоской покосилась на дверь Валентина. На наглого
рыжего кота, вылизывающего шерсть и демонстративно их не
замечающего. В голове — звон. Куда, куда она влезла... Куда Данька
влез?