- Ха!
- Да-да, я в курсе, что ты крепкий орешек. И еще: переходи уже на «ты». Будет странно, если начнешь «выкать» мне, своему жениху.
- Уговорил, - отвечаю.
- Отлично. Мы уже почти приехали.
Экипаж съезжает с дороги, поворачивает налево, проезжает метров триста и упирается в огромные ворота, которые спустя всего несколько секунд открываются, пропуская нас на широкую подъездную аллею, украшенную с двух сторон высокими деревьями и яркими фонарями. И вот тут мне становится не по себе.
- Ты тут живешь? – спрашиваю.
- Уже нет, надоел этот музей изящных искусств лет десять как, - отвечает Киан, а я сижу, уставившись на открывшийся мне вид.
Нет, я, конечно, была на экскурсиях в замках, даже в печально известный Хэллоуин меня понесло в особняк Нарышкиных-Трубецких, но одно дело - просто прохаживаться, а другое – жить в таком. Повернувшись к блондину, смотрю на него уже другими глазами.
- Ты, случайно, не принц какой? Наследник? Герцог там всякий разный? – спрашиваю с подозрением.
- Я - нет, - отвечает Киан, подъезжая к высоким ступеням и останавливая экипаж, - а вот мой отец – герцог. Но тебе не стоит переживать. Мы с ним настолько не в ладах, что он от меня отрекся, лишив наследства и прочих регалий.
Облегченно выдыхаю и тут же ловлю на себе лукавый взгляд блондина.
- Странная ты девушка, Лаурисса Ольхов, тебе это уже говорили?
- С чего это я странная?
- С того, - говорит, подавая мне руку и помогая выйти из транспорта, - что будь другая на твоем месте, то не преминула бы выразить сожаление по поводу утраты титула и богатства. А ты словно обрадовалась.
- Возможно, я считаю, что есть утраты и похуже, - отвечаю, положив руку на сгиб локтя Киана и поднимаясь с ним по ступеням.
- Возможно, - задумчиво роняет блондин, продолжая сверлить меня нечитаемым взглядом.
Дверь нам открывает специально обученный человек, едва мы появляемся перед входом. Такой же расторопный слуга принимает нашу одежду. Обстановка внутри замка еще более помпезная, чем снаружи. Там хотя бы ограничились колонами и статуями. Здесь же – полет фантазии не знал границ.
Мы стоим в огромном холле, перед нами очередная лестница, устланная ковром. Чувствую себя Золушкой. В том смысле, что обычной уборщицей, случайно попавшей на королевский прием. Тут не то, что туфельку потерять, тут можно так с этой лестницы скатиться, что и голова отлетит.