Месса Лядзинского - страница 3

Шрифт
Интервал
возле часовенки храни нас господь, хранимой
ветвями в опоке
*
мои руки, покрупневшие,
наверно не отвечали бы твоему
лицу
наверно отвыкли,
однако не масштаб шкал
и не привычка, но длительность тишины
удостоверяет разлуку
*
итак:
прерванное было всего-навсего жизнью.
разговор продолжается

Глянец

монастырь в словацком местечке зимой,
где спали знатоки энтропии, туман,
незадолго до сумерек снявшийся
с болот и полей,
просвечивал сон их как белые клеммы. мужчина
в свитере с начесом, прибившийся к нам
с невысказанным изумлением
или просьбой. словно жаждал
щипнуть хоть малую из струн
собственной крови,
призвать – любовь, мейн талмуд.
или уж никогда не поминать жалоб:
этот глянец – кожа,
им оплевал меня мир

Сон о голове под жидким небом

пацаны из малогабаритного автобуса,
они бегут с мачете, чтобы проредить город,
а девушка выходит из подземного зала,
доверив отцу арфу из папиллярных линий. две тени
оставляющие трансвеститы: свою
и своего предыдущего воплощения,
тот, кто дышит в машине скорой, мягко
и медленно – будто бы брел в хлебах,
постукивая в окна. ночь,
в которой глаза видели далеко
и глядели бы дольше – если бы не концерты,
под патронажем животных, старцы,
согнанные в тренировочные казармы —
если бы они огляделись в этой самой реке
пламени или чутья, в этой самой
голове незрячей, но крепкой

Исповедующий отворачивается

Радославу Раку

лето сдурело от зноя – начинает, как бы
шепча литанию. кирие, кирие элейсон. – дни шли
широки и раздуты, как бы изнутри
их разносило светом. ты стряхивала
с плеч сухие травинки и стебельки,
одевалась, а я собирал их, на ощупь они напоминали
папиросы. вечером, встав на колени, клал их по
очереди на язык как облатки. были
горьковаты на вкус. ночи забегали
украдкой, на мгновение, а садом
текли реки из дымящегося стекла
и пес облитый бензином светил нам ко сну.
мы не заснули ни разу.
так помню

Ожидающий вдовцов отворачивается

видел, как возвращались. что ни
год. шли будто в армию, будто прежде,
сквозь зимние поселки – снова
были в школе: пахло мастикой для полов,
сортирами. вызванные тишиной
или знакомым голосом. я ждал
этого всегда. подозревал,
что под конец они станут
как прежде – когда умрет она.
та, что забрала их
и задержала в задумчивости.
любовь

Инструменты времени

год, когда ты устала рано. и год,
когда стала раной, в собачьей
сцепке, упряжка, тягающая в гондоле
Следующая страница