…Назавтра я решилась. Я шла к нему и смотрела. Смотрела во все глаза. Он изменился. Мы не виделись несколько лет. Я не могла понять, что у меня на сердце. Кажется, я обиделась на него. Странное дело: это ведь я ушла, а он остался. Почему же тогда обида, как камень, навалилась на меня? А когда я посмотрела в его глаза, то поняла, что это он обиделся на меня. Потому что он плакал.
Вы подумали, что это человек? Нет, это дом. Это мой родной дом. Я не могу говорить о нем как-то иначе, ведь для меня он – живой. Не потому, что это красивый образ. Не оттого, что так говорят в кино или пишут в книжках. А просто потому, что там прошла большая часть моей жизни. Потому, что я знаю каждый сучок в заборе и помню каждую половицу. Потому, что там до сих пор живёт часть меня самой. Разве у вас не так?..
Этот дом своими руками строил мой отец. Ему помогал друг – дядя Паша. Они вдвоем возвели эту большую добротную избу. Моя мама бережно ухаживала за домом, а когда я подросла, то стала ей помогать в этом. Каждый год мы красили свой дом, весной и осенью выставляли рамы и мыли окна, сажали в палисаднике цветы. А папа аккуратно обрезал деревья, латал штакетник, сгребал осеннюю листву, а зимой чистил снег. Он постоянно что-то подновлял и чинил. «Дом без заботы развалится, – учил отец. – Да и перед людями не должно быть стыдно!»
Наш дом стоял в самом начале улицы, ведущей в центр. Каждый день мимо проходило много народу, очень многие любовались нарядными ставнями, чистыми окнами с кружевными занавесками, яркими цветами в палисаднике.
А теперь мой дом плакал. Я смотрела на его глаза-окна и видела, что они воспалены. Новые хозяева залили щелки в рамах желтой монтажной пеной, и она некрасиво болезненно пузырилась. Рамы перекосились, краска на них вздулась и отлетела. За домом не ухаживали наверно с тех самых пор, как мы уехали. Он стоял выгоревший, а ведь раньше мы щедро красили каждую плашечку в красивый синий цвет. Ставни – в голубой. Квадратики на ставнях – в белый. И рамы наши были тоже белыми. Белоснежными.
Мой дом стал похож на полураздетого нищего – больного и убогого. Стекла в окнах были грязными. И шторы тоже казались тяжелыми, пыльными. Может быть, дом бросили? Я подняла глаза – из трубы шел дым. Значит, кто-то здесь живет и топит печку.