Я повернул голову к Ищейке, потом к порту, где видно верхнюю
часть Небожителя. Потом на юг. Ужас Глубин я не видел, но Исполин
на боевом дежурстве.
Три машины, но работают только две. А у врага пять.
— Одно условие, — я поднялся на ноги. — Скажешь, что тебе плохо
— немедленно увезём тебя к доктору.
— Не скажу.
— Если я увижу, что ты не вывозишь, утащу тебя в госпиталь сам.
Тебе и так досталось, не хочу, чтобы ты пострадал ещё больше.
— Он справится, — сказал Ян и подошёл к Валю. — Нужно только
немного помочь. Давай-ка, держись, Климов.
— Тащи меня, Варга! Ты же здоровый кабан, справишься!
Ян взял Валентина на руки, как ребёнка. Валь вцепился в воротник
куртки Яна и посмотрел на машину. Мы с Марком пошли следом по его
следам в снегу.
— Сейчас, — Ян посмотрел на лючки в ногах. — Марк, только
немного помочь. Дальше мы сами.
Я не вмешивался, только следил. Это зашло слишком далеко. Но
если что, вмешаюсь сразу, а пока я ждал. Не столько из-за Валя,
сколько из-за остальных, кто хотел ему помочь.
Марк открыл люк, вдвоём они затащили Валентина в нижнюю часть
правой передней ноги Ищейки. Тут просторно, влезет несколько
человек с оружием. Для них даже есть скамейки, хотя находится здесь
во время движения — неприятно.
Вверх вела лестница. Валь с опаской на неё посмотрел.
— Ещё не поздно передумать, — сказал я.
— Тащи меня туда, Варга!
— Только держись крепче, — Ян взялся за перекладины.
Они действительно настроены серьёзно. Поэтому я не вмешивался.
Валь уцепился за Яна со спины, крепко обхватив руками. И они
полезли вверх.
Опасно. Ладно Ян, он-то крепкий и сильный. Но Валь держался. Так
они и забрались в двигательное помещение. Двигатели работали,
зимой, на улице, их не глушат. Несколько механиков, проводивших
работы, с удивлением на нас посмотрели.
Ян посадил Валентина на пол и расстегнул себе куртку. Лицо
вспотело.
— Самое сложное позади, — сказал он.
— Впереди, — возразил я и присмотрелся к Валентину.
— Я ещё не сдался! — прохрипел он. — И не сдамся!
Дальше таких больших лестниц не было. Мы вошли в кабину, Ян
тащил Валя на руках. Электрокамеры здесь нет, она в корпусе. Три
кресла стояли перед огромным пультом управления.
У среднего кресла очень сложная система оптики, там целые узлы
трубок, стекла и перископов. Это нужно, ведь кабина в Ищейке — не
самая высшая точка.