Лёха отклонился чуть назад, и боднул мужика, всё ещё
удерживающего рядом лицо – лбом в мясистый нос. Получилось на
славу: дёрнувшись, громила сорвался с угла лавки, и звучно
шлёпнулся на пол. Не теряя драгоценных секунд, Лёха вскочил и
побежал к единственному окну – к счастью, не закрытому. Прежде чем
успел спрыгнуть с подоконника, услышал вслед брань.
Юноша оказался на заднем дворе. Бросив короткие взгляды по
сторонам, Лёха побежал к коробу у плетня. Кричащий здоровяк уже
вылезал наружу, но задержался из-за широких плеч и пуза, едва
пролезающих через оконную раму. Запрыгнув на короб, беглец
перемахнул через плетень, но упал неудачно – растянулся на земле.
Несколько мгновений ушло на то, чтобы подняться без рук. Повезло,
что рядом не оказалось других сектантов.
– Стой, нехристь! – громила уже у забора.
Лёха бросился по улице наутёк, не разбирая дороги и только
надеясь, что ноги вынесут из поселения. Кровь бешено стучала в
висках, из-за ужаса юноша не мог равномерно дышать, так что дыхание
быстро сбилось и воздуха не хватало, хотя пробежал всего ничего.
Ноги заплетались, корпус то и дело наклонялся, а с руками за спиной
было сложно нормально держать равновесие, так что был риск опять
вспахать носом землю.
– Хватайте его, хватайте! – слышались призывы громилы.
Однако никто из изумлённых встречных не пробовал остановить
Лёху, по крайней мере, пока он не проскакивал мимо.
– Ой, Господи! – испугалась попавшаяся тётка, у которой беглец
из рук вышиб плечом корзину с яблоками.
Столкновение чуть не обернулось для Лёхи падением, что означало
бы поимку, но чудом удалось удержаться на ногах. Он метался по
улицам словно дикий зверь, которого потехи ради притащили в село,
однако не озаботившись как следует закрыть дверь клетки. И всё же
паническая беготня вывела на край поселения. Тогда Лёха устремился
в поле, за которым зеленела стена деревьев. Здесь юноша замедлился,
пробираясь через траву и стараясь не споткнуться об кочки и
муравейники.
Раздался хлопок и рядом что-то просвистело.
«Лять, огнестрел!»
Лёха покатился по траве. Прежде чем встать, он скорчился и
провёл под ногами связанные руки, так что теперь они были спереди.
Поднялся и побежал дальше, хотя в голове промелькнула предательская
мысль о сдаче. Какой смысл надрываться, если у них пушка, и они не
стесняются палить из неё? Юноша ожидал новых выстрелов, но их
почему-то не последовало.