— Кстати говоря, кажется, на сегодняшнем чаепитии присутствуют
не все. — Намеренно наклонившись, Шанна посмотрела на знатную даму,
сидевшую по другую сторону стола. — Лаура, дорогая, неужели ты не
приглашала Брияну?
Лица окружающих слегка исказились. Конечно, все пытались
сохранять улыбки, но теперь это выглядело в десять раз
неестественнее — примерно также, как если бы кто-то попытался
скобами закрепить улыбки на их лицах.
— Нет, леди Дориан… — дрожащим голосом отвечала женщина. — К
сожалению, герцогиня Роман прислала письмо с отказом.
— Какая жалость. Кажется, в последнее время у нее слишком много
забот. — Приложив руку к щеке, Шанна устало выдохнула. — Хотя, это
и не удивительно. Ее дочь так сильно опозорилась на людях. Говорят,
она пробралась в мужскую раздевалку, чтобы избить и изнасиловать
какого-то парня. Какое бесстыдство.
И вновь наступила тишина. Конечно, новости об этом инциденте уже
давно просочились за пределы стен академии и достигли самого
королевства Селестина. Все знали об этом, но предпочитали излишне
не распространяться. И точно таким же образом никто не пытался на
официальных приемах затрагивать тему чудовищной огненной драки
между двумя сестрами Дорианов. Иначе никому бы не
поздоровилось.
***
Шейн, тяжело дыша, устало смотрел куда-то вперед — в пустую
точку перед собой. Его руки, прикованные где-то к стене над
головой, и его грудь, испещренная множеством глубоких ран после
ударов хлыстом, были прямым доказательством того, что доставлять
проблемы семье не стоило. По крайней мере, не таких масштабов, как
убийство Святой.
Да, его хорошенько так избили сразу после возвращения в
отдаленный особняк Дорианов у северной границы. И, да, после этого
ему было настолько плохо, что от этого постоянно клонило в сон, но
все же чувства от этого избиения были немного иными, нежели
раньше.
Раньше, еще до его побега из дома, такие удары казались простым
издевательством и настоящей пыткой. Тогда била его не мать, а
сестры, и делали они это просто так. Но уж в этот раз экзекуцией
занималась сама Шанна. Все-таки от ее гневных ударов чувство были
совсем иные. Казалось, это было чем-то сродни оплаты на кассе за
доставленные неудобства.
Усмехнувшись собственным глупым мыслям, Шейн закрыл глаза и
громко спросил:
— Довольны?
— А сам-то? — прозвучал голос из соседней камеры.