Юстас сразу же прошел на несколько шагов вперед, а Дрэго,
миновав его, с полной уверенностью вошел в темницу. Он прошел мимо
камер Моржаны и Джулианы, даже не заглядывая к ним. Лишь когда он
оказался рядом с Шейном, он остановился, развернулся и спокойно
сказал:
— Я принес воды.
— А почему не еду? — Шейн иронично улыбнулся. — Я голоден.
— Поверь, если твоя мать узнает, что тебя подкармливали, из
темницы ты не выйдешь еще долго.
— Говоришь как порядочный арестант.
— Что-то вроде этого.
Шейн рассмеялся, но почти тут же сквозь его смех в темнице
прозвучал пронзительный скрип входной двери. Шанна, вошедшая в это
место третьей, распахнула дверь так, что та противно зашумела. Лишь
на мгновение окинув взглядом растерянное выражение лица Юстаса, она
прошла мимо него и уверенно направилась в сторону остальных своих
детей.
В этот момент все замерли в ожидании. И Дрэго, не являвшейся
членом этой семьи, при виде вернувшейся со знатного приема
герцогини, невольно сглотнул от напряжения.
— Дрэго, дорогой, — Шанна не улыбалась, но говорила как можно
мягче, — раз уж ты пришел сюда, можешь дать воды еще и моим
никудышным дочерям? Нельзя, чтобы они умерли от обезвоживания.
Дрэго осторожно поклонился, пытаясь не пролить воду из кувшина.
Перед Шанной он испытывал особый трепет и ужас, ведь в его сознании
всегда невольно проходила параллель между ней и его собственной
матерью. Брияна была настоящим Дьяволом, если ее разозлить, и
невольно те же черты Дрэго приписывал Шанне.
— Конечно, госпожа.
Герцогиня, приподняв правую руку, взмахнула ей и резко подкинула
что-то Дрэго. В воздухе прозвучал лязг металла, и как только парень
смог ухватиться за брошенный объект, он сразу понял, что это были
ключи от всех камер в темнице.
— Матушка, — натянуто позвал Шейн, не переставая улыбаться, — а
почему Вы к нему более ласковая, чем ко мне?
— Потому что ты не заслужил, поганец.
Шанна даже не подходила к камере Шейна. На него она была
особенно зла после того, как он притащил ей в карету тело убитой
Святой. За такое она с удовольствием сделала бы нечто большее, чем
простое избиение хлыстом.
Шейн рассмеялся. В этой ситуации он, как никто другой, видел
что-то забавное. У них в семье ведь наконец-то начала складываться
настоящая идиллия.
Между тем, Юстас, наконец-то набравшийся храбрости, осторожно
подошел к матери. В этот момент та стояла возле камеры Моржаны, так
что когда он оказался рядом, ему стали видны все раны с засохшей
темной кровью на теле его сестры. Скривив лицо от увиденного, Юстас
посмотрел на Шанну и спросил: