- Как спалось? – спросила леди Кеттелин, когда он, уже немного
успокоившись, спустился с лестницы и вышел во двор.
- Неплохо, - сказал, не покривив душой, Рэйвен. – Спал очень
крепко. Даже не помню, как заснул.
- Наверное, устали с дороги, - сочувственно предположила леди
Кеттелин. – Я тоже всегда крепко сплю после долгих путешествий. А
потом просыпаюсь в таком виде, словно неделю пила дурные вина. Но
Вы прекрасно выглядите.
- Вы, наверное, шутите, - он покачал головой. – Я не мог найти
свои вещи – все так непривычно разложено. Мой камердинер куда-то
ушел, пришлось одеваться самому. Чувствую, когда вернусь, меня ждет
долгая воспитательная беседа: Тобиан очень педантичный человек.
Он нахмурился. Потом глянул на леди Кеттелин, ничего не
ответившую на эти слова. На ее лице застыло странное выражение –
будто она чему-то не может поверить.
- Я что-то не так сказал? – забеспокоился Рэйвен. – Вас оскорбил
мой наряд?
Он торопливо осмотрел себя – все ли части одежды завязаны и
застегнуты.
- Нет-нет, все в порядке, - отмерла девушка. – Просто укладываю
в голове некоторые факты. Разница культур, Вы же понимаете… Идемте,
а то не успеем вернуться до завтрака.
- Да, идемте, - кивнул он, и они двинулись через выложенный
плиткой двор. Миновали подсобные помещения, прошли мимо зарослей
жимолости и запущенной клумбы. Замок, или, как его тут именовали –
Палаты – просыпались: то и дело навстречу попадались служанки с
закатанными рукавами и подоткнутыми подолами, поварята пробежали к
колодцу, бренча пустыми ведрами на коромыслах, прогрохотали
подбитыми сапогами часовые, сдавшие смену. Солнце начинало
припекать, но Рэйвену это было только в радость: он промерз ночью в
непротопленном каменном помещении.
- Извините, что пригласила с утра, - сказала через плечо
Кеттелин, пробираясь через очередную заросшую живую изгородь, в
которой мальчишки-поварята протоптали незапланированную тропинку. –
После завтрака у меня обычно много дел – не вырваться. А по утрам,
когда я дома, все равно хожу поливать. Вот и позвала в это время.
Мы пришли.
Они выбрались на зеленую лужайку, окруженную квадратом лысоватой
изгороди. В центре лужайки стояло приземистое строение, наполовину
заглубленное в землю. Нижняя часть его была кирпичной, а верхняя
состояла из деревянных рам и квадратов стекла не самого лучшего
качества. Даже крыша была стеклянной. Она уходила в небо под
довольно острым углом – видимо, чтобы снег не задерживался. Рамы
были старые, почерневшие от времени снаружи и со следами воска,
которым конопатили на зиму щели, внутри. С южной стороны странный
домик был наполовину затянут белой парусиной. Из крыши торчала
кирпичная труба со следами копоти.