Семьдесят семь лет. Столько мне исполнится осенью. И я ещё
молодцом — вон, как лихо лазаю по дюнам из мелкого белого песка!
Другие в моём возрасте и шагу не ступят без палки или инвалидного
кресла.
Я и копать ещё могу. Вот только спина подводит — десять минут
внаклонку, и всё. Здравствуй, радикулит!
И болтал я не просто так, а для того, чтобы водитель видел во
мне только немощного разговорчивого старика.
От Русского водитель свернул на Красноторовку в объезд
Янтарного.
— Вот ишак! — выругался он сквозь зубы, взглянув в зеркало.
Я обернулся и сквозь пыльное стекло увидел серую «Ауди», которая
шла прямо за нами.
Сердце тревожно сжалось. Погоня? Но никто не знал, зачем я
здесь. Да и о том, что я вообще лечу в Калининград, знал всего один
человек. Ему я доверял, как самому себе.
Водитель чуть прибавил скорость, но «Ауди» не отставала. Она
летела вплотную за нами, не дела попыток обогнать.
Дагестанец чуть сбросил газ, прижался к обочине и показал левым
поворотником — мол, обгоняй! Но водитель «Ауди» не отреагировал. Он
тоже притормозил, не позволяя нам уехать вперёд.
Даже если это погоня, то единственное место спасения для меня —
аэропорт!
— Подвези поближе ко входу, — попросил я водителя. — Опаздываю
на регистрацию!
— Сделаем, отец! — ответил водитель.
На идущую сзади «Ауди» он больше не отвлекался. Работа есть
работа!
Возле аэропорта водитель вышел и помог мне надеть рюкзак. Я
незаметно оглянулся. «Ауди» стояла чуть в стороне, из неё никто не
выходил.
Я почувствовал небольшое облегчение. Если никто не станет
сопровождать меня в самолёте, то в Пулково возможных
преследователей ждёт сюрприз!
Прихрамывая, я прошёл в терминал. На рамке контроля привычно
выложил телефон и связку ключей. Рюкзак уехал в багаж, а самая
ценная добыча прячется во внутреннем кармане куртки, которую я не
собирался снимать.
Я развёл руки в стороны. Молодая девушка в униформе провела
сканером вдоль моих боков. Я улыбнулся ей — дружелюбно,
по-отечески. Девушка улыбнулась в ответ.
— Проходите!
В своё время мне было трудно привыкнуть к мысли, что женщин я
больше не интересую. Очень трудно. И вот такие «поездки за
сокровищами», как я их называл про себя, были частичной
компенсацией уязвлённому самолюбию. Кое-что я ещё могу такое, чего
не может никто!
Забрав ключи и телефон, я взял рюкзак и поспешил к стойке
регистрации. До начала посадки оставалось пятнадцать минут.