Трудно, наверное, еще и потому, что ты все время молчишь, отвечаю я. Я Элиза.
Одной рукой он ест, другой пишет.
Привет, Элиза. Да, дело еще и в этом.
А какой фанфик ты пишешь?
Прочитав это, он поднимает глаза, а затем снова их опускает, его карандаш выводит: Сейчас я работаю над тем, что перевожу комиксы в прозаическую форму. В книги.
В книги? Я сама думала над этим – и претворила бы свой замысел в жизнь, если бы умела писать истории – но из комикса не так-то просто сделать книгу. Лучшее, что я смогла, – это собрать все страницы в графический роман, который можно будет купить в магазине «Моря чудовищ».
Это трудное дело. Комикс очень большой.
Он снова слегка улыбается. И пишет ответ минуты три.
Основная история может составить трилогию, это если я оставлю за бортом предысторию. Предыстория – все об Окрианском альянсе, и пиратах Дэмьена, и Ангелах, и риштианцах – может войти в один или два приквела.
Делаю глубокий вдох. И ты хочешь все это написать? Даже несмотря на то, что это не ты придумал?
Он пожимает плечами. Мне действительно нравится «Море чудовищ». Я рассматриваю это как вызов.
Закусываю губу, чтобы сдержать бушующие у меня в груди эмоции. Он даже не догадывается, какую честь мне оказывает. Это странно. И возможно, неправильно, верно? Похоже, мне следует признаться ему в том, кто я такая. Но что, если это все испортит? Нет, не хочу, чтобы он знал, с кем имеет дело, потому что я не являюсь ЛедиСозвездие постоянно. В настоящий момент я вовсе не она. Сейчас я не могу быть ею.
Я не даю быстрого ответа, и он осторожно забирает у меня листок. Пишет на нем что-то еще и протягивает мне.
Мне нужно узнать стороннее мнение – ты не хочешь почитать? Я видел некоторые твои рисунки и знаю, что ты в теме.
Посомневавшись, отвечаю:
Я читала не так уж много фанфиков и не знаю, смогу ли помочь тебе.
Это правда; я стараюсь держаться подальше от фанфиков, потому что они могут случайно просочиться в мою историю и тогда кто-нибудь из фанатов скажет, что я занимаюсь плагиатом. Мне было бы интересно увидеть прозаическую переделку комикса, но я не имею ни малейшего понятия, хорошо ли пишет Уоллис, вдруг я познакомлюсь с его творчеством и пойму, что оно ужасно, и тогда придется притворяться, что мне все нравится, чтобы не задеть его чувства. Хотя Уоллис и не выглядит человеком, чьи чувства так уж легко задеть – или по крайней мере он способен скрыть это.