Техник шумно
выдохнул. Поланский сделал глоток кофе.
— Так что это
было?
— Я думал ты мне скажешь. Я могу собрать
и разобрать любую технику, но живые организмы
за гранью моего понимания. Что натворил Фишер?
Поланский
усмехнулся.
— Вряд ли он понимал вообще, в чем дело. Даже
если это его ошибка, то он явно не знал.
Он отвратительный человек, но не безумец. Что
ты еще знаешь про подопытную?
Шакил пошевелился
и одним глотком допил кофе.
— Центр
заперли и файлы сразу убрали из доступа. Не смотри
на меня так пристально, Эндрэй, дырку как лазером прорежешь.
Успел я кое—что стащить.
Француз пододвинул
свой смарт к ученому. Там был открытый файл. Ком тошноты
подкатил к горлу, когда Поланский увидел смуглое лицо женщины,
которую форсировал проект. Быстро пробежав файл взглядом, ученый
удивленно цокнул языком.
— Вот как.
Изначально террорист и убийца, осужденная пожизненно.
Неудивительно, что с системой болевой нейроблокировки она
превратилась в боевую машину. Жаль, но мы никогда
не узнаем форсирование или осмысленные действия заставили
ее разорвать голыми руками столько людей. Если Фишер
и Колибри знали это, я удивлен, что они
не подстраховались.
Шакил пожал
плечами и встал, набросив свою сумку на плечо.
— Вряд ли мы вообще, что-то узнаем. Проект теперь
будут вести очень осторожно.
Поланский тоже
поднялся, осторожно двинув поврежденной рукой в повязке.
— И что
дальше думаешь?
— Сегодня
похороны Ирэны. Куплю цветы, именно за ними я пошел
в этот торговый центр. Хочу увидеться с семьей,
а в комплекс вернусь послезавтра.
Поланский согласно
кивнул.
— Так же
и я сделаю.
Цветочный развал
был на первом этаже, ученые взяли букеты и направились
на выход. На выходе ученые покосились на толпу
разрисованной татуировками молодежи, вповалку валяющуюся
у загаженных лавочек возле сектора истертых старых банкоматов.
Парни и девушки приставали к прохожим, клянча деньги
протянутыми мобильными терминалами оплаты. В центре было много
свободных такси и час пик должен был начаться всего через три
часа, закончившись незадолго до комендантских часов. Успели
как раз вовремя, Поланский с удивлением обнаружил, что
погребальная церемония проходила в католической церкви. Ирэна
никогда не говорила, что религиозна. Возложив к гробу
цветы, Поланский лишь мельком взглянул на Ирэну и, кивнув
Шакилу, покинул погребальную процессию. Под речитатив голоса
пастора Эндрэй вышел из сумрака церкви на ярко освещенную
солнцем улицу.