Свита испустила восторженный звук –
свист, рев, смех, все одновременно. Многозначительно пропел бич
какой-то из Эриний, с кожаным скрипом развернулись крылья Кер.
– Кто из царей проявил бы больше
гостеприимства к тем, кто явился требовать его жену? Я мог бы
устроить тебе встречу с Прокрустом. Или с Синидом. Или с теми
кентаврами, которых вы с дружком перерезали на свадьбе. Или
приказать Харону вас потопить. Ты не находишь, что я великодушен,
сын Посейдона?
Пейрифой поливал площадной бранью.
Сразу всех – меня, мое царство, мою свиту, того, кто сделал эти
троны. Сами троны – в особенности.
Тесей, сын брата, смотрел глазами
Владыки Посейдона. Брезгливо кривил алые губы.
– Ты трус, Кронид. Боишься открытого
боя? Боишься, что тебя могут как твоего гонца…
Подумать только – я мог бы заткнуть
его одним ударом двузубца.
– Слава – опасное оружие, герой, – я
говорил неторопливо, со скукой. – Она слепит. Глушит. У кого-то еще
и отнимает последние мозги. Теперь у тебя будет время прозреть и
поумнеть. Мой мир способствует размышлениям.
Мановением руки сдвинул свой трон в
другой конец зала. Не обращая больше внимания на то, что мне кричат
в ответ. «Мой отец этого так не оставит»? Посейдон не оставит, еще
бы. Хотел бы я увидеть, как он явится ко мне требовать своего сынка
обратно. Может, дорожку в подземный мир вспомнит – посидим
по-братски.
Уселся, оставляя героев наедине с
млеющей от нетерпения свитой. Первым порхнул Гипнос, осведомился:
«Покропить? Нет еще? Ну, могу весточку молодой жене от кого-нибудь
передать. Тесей, герой великий – это ж у тебя там молодая жена? Так
могу передать, чтобы особенно не засиживалась. Свобода от мужа –
тоже свобода, нет, что ли?»
Геката подошла, посмотрела,
прошелестела: «Такие молоденькие, ай-яй…»
Керы-кровопийцы перепархивали, гнусно
попискивали: «А их кормить будут? Тоже? Как Цербера? Или
объедками?!»
Кто-то под шумок стянул у Тесея меч –
странно, Гермес на пир приглашен не был. Морфей принял облик
скорбящей Елены: «Дурак ты, муженек, с другом твоим…»
Под взглядами свиты герои шли
пятнами, извивались угрями на сковородке. Тесей еще пытался
сохранять царственность – какая тут царственность?! Тут Ламия
лезет, воркует: «Красавчик… не удержусь ведь… ой, держите меня
девочки!» И девочки послушно держат, приговаривая: «На глазах у
Владыки! Ты что, с Лиссой пила?! Вот Владыка уйдет – а тогда уже
можно будет…»