– Что ещё? – первым включился доктор.
Тренированный. Старший сержант немного тормознул, но тоже быстро
пришёл в себя.
– Там больной помирает! – доложил
я.
– Где там? – недовольно переспросил
Юрий Васильевич, выходя в холл.
– У нас в палате, в Хирургии.
Доктор быстрым уверенным шагом
направился к нам. Я за ним. Ноги замёрзли! Первым делом, когда мы
вошли в палату, я засунул их в свои тапки.
– Только что загрузился, – доложила
сестра.
Доктор наклонился над мужиком, потом
вдруг резко схватил его за руку и за ногу и сдернул с койки на пол.
Быстро встал перед мужиком на колени и своим здоровенным кулачищем
с размаху ударил его по груди. Потом ещё раз.
Сестра в этот момент держала мужика
за горло.
– Есть, – сказала она, – даже
отжиматься не пришлось.
Доктор отхлестал мужика по щекам, и
тот открыл глаза.
– Так. Надо его на койку поднять, –
сказал доктор.
– Что ж вы, батенька?! – осуждающе
выговорила сестра мужику.
Бедный мужик хлопал глазами, пытаясь
приподняться, но доктор ему не позволил.
– Помогите мне, – потребовал Юрий
Викторович.
Я подошёл к нему, но меня отодвинул
Ефремов, стоявший, как оказалось, всё это время в дверях.
Вдвоем с доктором они подняли мужика
на его койку.
– Тощий, а такой тяжёлый, – кряхтя,
проворчал старший сержант.
– Ты давай это брось, – сказал мужику
доктор, держа его за запястье. – Ещё не хватало из-за бабы
сдохнуть.
– Я не из-за бабы, – промычал мужик,
– я из-за детей переживаю.
В этот момент сестра принесла штатив
с полной бутылью. Я даже не заметил, когда она успела выйти из
палаты. Заметил только, когда вернулась.
– И из-за детей не надо так
убиваться, – успокаивающим голосом сказал доктор и поставил мужику
в вену капельницу, – зачем детям отец в белых тапочках?
Сестра примотала иглу бинтом к руке и
ушла. Доктор ещё немного постоял и тоже ушёл. Никто и слова не
сказал, что в палате сигаретный дым коромыслом.
– Петрович. А давай хату им спалим, –
сочувственно предложил Митрич мужику.
– Это моя хата, – ответил равнодушно
Петрович. Успокоительное ему, что ли, вливают? Лежит как зомби, в
потолок уставился. У него, похоже, нос сломан. Но чуть не
скопытился он сегодня не от этого. С сердцем шутки плохи. Уж я-то
знаю.
Но доктор. Красавчик. Голыми руками
Петровичу движок завёл.
Как здесь интересно.
Ещё бы понять, с какого перепугу
Пашка Ивлев с моста бросился? Молодой же, вся жизнь впереди.