В статье говорилось, что стеклотара
должна приниматься в магазинах и приемных пунктах бесперебойно и в
неограниченном количестве. Именно этот пункт в первую очередь
вызвал возмущение у Митрича.
– Не принимают они ничего, –
проворчал он обиженно. – Я принёс, меня послали.
– Здесь говорится, что должны
принять, – ответил ему Иван. – Пишут, что раньше только специальные
пункты принимали, а сейчас в любом магазине должны забирать.
Потом, еще что-то прочитав, он
добавил:
– Тут еще пишут, что многие магазины
не принимают пока стеклотару, потому что не соблюдаются
гигиенические требования при ее сдаче. Бутылки должны быть чисто
вымыты и надлежащим образом подготовлены. А еще во многих магазинах
пока нет места для организации приема стеклотары. А еще нет общих
правил приема.
– Может, ты не вымыл бутылки? –
предположил я. – Вот тебя и послали.
– Тихо, – прервал меня Иван. – Тут
ещё пишут, что тара должна быть без этикеток. Митрич, этикетки
снимал?
– Ничего я не снимал.
– Тогда сам виноват, – сделал вывод
Иван и продолжил чтение.
– Вот, жулики, – воскликнул
Митрич.
– Ну, их тоже можно понять, –
возразил ему Иван, – правила есть правила. Сказано – чистые бутылки
без этикеток, значит надо соблюдать. Кто ж их в магазине отмывать
за нас будет.
Митрич на это только вздохнул и
обиженно засопел. По его лицу было видно, что в целом он конечно
все понимает, но как говорится “осадочек остался”.
Иван тем временем продолжил читать
статью дальше.
– О, Митрич, это еще не все, –
добавил он. – Похоже, что еще долго будут перебои с приемом
стеклотары. Тут пишут, что под это дело начали расследование
условий хранения продукции в магазинах и много нарушений нашли. В
одном магазине в холодильнике хранились хлеб и лимоны, а жир и рыба
хранились вне холодильника, открытыми. И тут же еще и бутылки
сданные лежали. Представляешь?
– Да, бесхозяйственность это, –
покивал головой Митрич, – испортится же рыба. Разве можно так?!
– Естественно, лимоны-то подороже
жира будут. За них и спросят, если что, – проворчал Иван, отложил
газету и вышел в коридор, предварительно погасив свет. Осталась
гореть только дежурная лампочка.
Я устал и с удовольствием растянулся
на своей койке. Хотелось спать, глаза закрылись сами собой. В
голове роились беспорядочные мысли: от причин Пашкиного
неудавшегося суицида до отъезда отца. Хотелось поскорее прояснить
все эти вопросы, чтобы понимать, как действовать дальше вообще. Что
могло толкнуть шестнадцатилетнего парня на такой глупый поступок?
Это какие-то подростковые переживания? Или это как-то связано с
отцом? Почему отец вообще уехал? Десять лет он же прожил здесь с
матерью, чем-то тут занимался. Зачем надо было всё бросать и ехать
за девять тысяч километров?