— Чё, за дела, славяне?!
— Кожух пробило, и вода вытекла вся, — отвечает второй
номер, грузный и немногословный рядовой Истомин. — Вот пулемет
и заело…
— Оф-ф-фигеть! Надолго эта катавасия?
— Пара минут, старшина! — уверяет меня первый номер.
Ефрейтор Левада с этим агрегатом знаком досконально. И раз говорит
— две минуты, то раньше этого срока его лучше не трогать.
Ешь меня нечистый, но ведь у станкача 17 разных задержек при
стрельбе!
Меня тоже начинает колотить мандраж.
— Леселидзе!
— Тут я, товарищ старшина! — выскакивает сзади мой
последний связной.
— Гранаты прихвати и дуй вон туда! — указываю ему
рукой. — За тылом присмотри, мало ли… Эти гаврики, что мимо
нас прорвались, могут ведь и по затылку насовать!
— Есть! — и грузина как ветром сдуло.
А немецкая пехота, огрызаясь огнем по нашим позициям, уже
разворачивается для завершающего удара по связистам. Сейчас они
сомнут их — и обойдут нас уже и с той стороны. Клещи…
Сую в рот свисток, и над полем боя проносится резкий звук.
По этой команде весь огонь сосредотачивается на передовых фрицах
— и тем сразу поплохело очень ощутимо.
Солдаты в мундирах мышиного цвета залегают.
Снова свисток — огнем накрывают и тех, кто теперь лупит в нашу
сторону. Тут уже не так эффективно получается но, всё же…
— Готово! — выволакивают на позицию пулемет. —
Старшина! Воды!
Отдаю им свою флягу и несусь по окопу. Где-то здесь я видел…
ага! Зеленый термос стоял на том же самом месте, куда его и
поставили в начале боя. Хватаю неудобную железяку и в темпе
поспешаю к пулеметчикам. А там уже ударили первые очереди.
Вот и окопчик, сваливаюсь вниз и осматриваюсь.
У пулемета открыта горловина и из неё уже валит пар — мало воды.
Поднимаю с земли свою пустую флягу, распахиваю крышку термоса и сую
флягу туда. Блин, как же медленно вода наливается!
Есть первая!
Подскакиваю к пулемету и, высунув руку за щит, стараюсь не
пролить ни капли мимо. Выходит не очень, но всё-таки восемьсот
грамм воды уже булькают в кожухе.
— Мало!
А то я не в курсе…
Вторая фляга… третья…
Топот ног — в окоп вскакивает кто-то из бойцов. Сую ему флягу в
руку.
— Шуруй!
А сам бросаюсь к брустверу — и чуть в сторону от пулемета.
В прицеле появляется тот самый, хитро выделанный, офицер. С этой
позиции огня никто не ведет, вот он не особо и шифруется.
Ну да, не вели отсюда огня, так уж вышло… некому просто.