Впрочем, у женщин зрение острое. Они пристально разглядывают, изучают друг друга, стараясь выявить недостатки и просчеты, иногда тщательно скрываемые, иногда выставляемые напоказ. Чересчур яркий маникюр, жировые складки, обвисшие животы, накачанные ботоксом губы, целлюлит, заметный даже после липосакции, отросшие корни окрашенных волос, прыщи и морщины, скрытые под толстым слоем тонального крема… Ни один изъян не укроется от пронзительного женского взгляда. Сколь бы мирным нравом ни обладала женщина, попадая на светский раут, она всегда превращается в судью и жертву одновременно. Чем больше Пери думала о предстоящем ей испытании, тем тяжелее становилось у нее на душе.
– Пойду разомну ноги, – заявила Дениз и выскочила из машины.
Пери немедленно закурила. Курить она бросила лет десять назад, но в последнее время у нее вошло в привычку носить с собой пачку сигарет и закуривать при всяком удобном случае. Правда, она никогда не докуривала сигарету до конца, ограничиваясь несколькими затяжками. Каждый раз после этого Пери испытывала чувство вины и отвращения и пыталась заглушить запах дыма с помощью мятной жевательной резинки, которую ненавидела. Она всегда считала: если бы политические партии подразделялись по вкусам жевательных резинок, мятный наверняка достался бы фашизму – он был таким же полновластным, безжалостным и стерильным.
– Да тут задохнуться можно! – простонала вернувшаяся Дениз. – Ты что, не понимаешь, что это тебя убивает?
Дениз была в том возрасте, когда дети считают курильщиков чем-то вроде вампиров на воле. В школе она недавно сделала презентацию о вреде курения и сама придумала плакат, на котором разноцветные стрелки соединяли только что открытую пачку сигарет и свежевырытую могилу.
– Ладно-ладно, – виновато пробормотала Пери и замахала рукой, разгоняя дым.
– Будь я президентом, то сажала бы в тюрьму родителей, которые курят рядом со своими детьми. Честное слово!
– Хорошо, что ты пока не президент, – заметила Пери и нажала кнопку, открывающую окно.
Сигаретный дым вырвался наружу, закрутился в воздухе, а потом плавно и неожиданно влетел в окно стоявшей рядом машины. Теснота – вот от чего в этом городе нет никакого спасения. Всё и вся здесь располагается слишком близко. Наводняющие тротуары пешеходы спешат вперед, двигаясь единым потоком; пассажиры теснят друг друга на паромах, в автобусах и поездах метро; иногда человеческие тела едва не расплющивает от давки, а иногда они лишь слегка соприкасаются, словно семена одуванчика, несомые ветром.