В соседней машине сидели двое мужчин. Оба усмехнулись. Вспомнив, что «Дополненное руководство по мусульманскому этикету» расценивает выдыхание сигаретного дыма в лицо незнакомого мужчины как откровенное сексуальное предложение, Пери побледнела. Город, в котором она жила, напоминал штормящий океан, полный дрейфующих айсбергов – мужчин, чьи потаенные желания и намерения могут быть непредсказуемы. От женщины требовалось немало умения и ловкости, чтобы держаться от этих айсбергов как можно дальше.
Передвигаясь пешком или на машине, женщина должна была сохранять рассеянный вид и глубокую задумчивость, словно перед ее мысленным взором вдруг оживали воспоминания далекого прошлого. Всегда и везде, где только возможно, ей следовало опускать голову, демонстрируя тем самым ничем не замутненную скромность и застенчивость, и в то же время постоянно быть начеку, дабы избежать порой смертельных опасностей большого города, не говоря уже о недвусмысленном внимании мужчин и откровенных сексуальных домогательствах. А это было совсем не просто. По мнению Пери, умение ходить, потупив взор, и одновременно быть настороже, зорко поглядывая по сторонам, вообще находилось за пределами человеческих возможностей. Она выбросила сигарету и закрыла окно, надеясь, что не возбудила в двух незнакомцах особого интереса. На светофоре загорелся зеленый свет, но это ничего не изменило. Ни одна машина не двинулась с места.
Тут она увидела бродягу, который плелся посередине дороги. Долговязый, нескладный, тощий, как ивовый прут. Впалые щеки, подбородок, покрытый сыпью, пятна экземы на руках. Наверное, один из миллионов сирийских беженцев, которые лишились всего, что у них когда-то было, сразу подумала Пери, хотя с тем же успехом нищий мог оказаться и курдом, и цыганом, да и турком тоже. А может, в нем было намешано понемногу от каждой нации. На этой земле, жители которой постоянно мигрируют, смешиваясь друг с другом, не так много людей, сохранивших этническую чистоту. Те, кто утверждает, что в их жилах течет кровь лишь одного народа, зачастую обманывают и себя, и своих детей. Стамбул – город, где обман цветет пышным цветом.
Пальто бродяги с оторванным воротником было таким замызганным, что уже ничем не выдавало свой первоначальный цвет; ноги покрывал толстый слой засохшей грязи. Увидев окурок со следами помады, который бросила Пери, он схватил его и жадно затянулся. Скользнув взглядом по его лицу, Пери с удивлением обнаружила, что он смотрит на нее с откровенным любопытством. Держался он развязно, почти с вызовом, словно был не бродягой, а знаменитым актером, играющим бродягу. Блестяще исполнив свою роль, он ждал аплодисментов.