Мы – современники и участники новой великой революции мышления. Ее истоки – время великого научного переворота в начале новой истории: в научный обиход, сначала только через математику, все более и более врывается принципиально новый способ выражения мысли – графический, и, следовательно, пространственный, а не звуковой, и, следовательно, линейный> 1.
Мы приняли эстафету от евангелистов универсального философского графического языка Лейбница, Далгарно, Уилкинса и др., русских ученых конца 19-начала 20 века – Линцбаха, Дрезена, Бызова.
Мы приняли задачу, которая была поставлена Г.П.Щедровицким перед нынешним поколением Московского методологического кружка 30 лет назад – переинтерпретировать существующие организованности мыследеятельностного подхода в схеме мыследеятельности. Мы взялись исследовать и описать, что такое схематизация.
Так же, как мы не можем представить язык, принадлежащим и развивающимся у отдельной личности, так мы не можем мышление приписывать одному человеку, не можем его наблюдать у конкретного человека. Мы наблюдали и исследовали рисование, черчение, скрайбинг, визуализацию данных, создание прототипов и другие техники, основанные на существующих и создаваемых в процессе коммуникации графических методах.
Конкретный ребенок, выросший в конкретной языковой среде может усвоить новый язык и новую технологию мышления, основанную на доминирующей в регионе объектно-онтологической и оргдеятельностной базе, синтаксисе и семантике. На этом была основана наша задача о создании технологии схематизации – технологии массового обучения и использования такого нового способа мышления, овнутренения и овнешнения сложных объектов действительности.
Мы осознаем совершившиеся с нами перемены с большим запозданием.
Это верно и в отношении схематизации.
Давно говоря прозой, мы и не подозревали о ее существовании; нам кажется, что отдельные графические приемы, которыми мы пользуемся, это только мелкие улучшения, иллюстрации, пояснения «для неграмотных», небольшие пособия для мысли, которая развивается независимо от них. Мы не чувствуем принципиальных основ нового стиля мышления, не видим пределов и возможностей нового способа выражения, не пользуемся его огромными скрытыми в нем потенциями. Тем более плохо ощущаем мы неразрывную и тесную связь между всем ходом экономического развития и новым языком, новым стилем мышления, между базисом и надстройкой.