А нафантазировал я много. Прежде всего, я должен был попасть в Париж непременно весной, когда на деревьях начинают распускаться молодые листочки, шевелимые налетающим уже по-весеннему тёплым лёгким ветерком, а с голубого безоблачного неба сияет весёлое солнышко. Город должен как бы уже проснуться после зимы. Я понятия не имею, какая в Париже зима, идёт ли там снег, бывают ли там морозы, но я точно был уверен, что там нет грязной слякоти под ногами, мерзкой мороси и серого непроглядного неба. Короче, стояла замечательная весна, а я гулял бы по чудесному городу.
Ещё я должен был попасть в Париж не по путёвке. Я самостоятельно получил бы визу во Францию, купил бы билет на самолёт, забронировал гостиницу где-нибудь в центре города. Я хотел прилететь в аэропорт Шарль-де-Голль, где никто не должен меня встречать, взять такси и попросить водителя по-французски отвести меня в выбранный отель. А там в холле, я бы подошёл к стойке, за которой меня встречала бы непременно француженка, конечно, молодая и красивая, и сказал: «Bonjour, mademoiselle! J’ai résérvé une chambre, s’il vous plaît!2». А она бы очень мило улыбнулась и ответила: «Bonjour, monsieur! Nous vous attendons3». Меня проводили бы в номер, не шикарный, но и не самый дешёвый, и исключительно французский. Там стояла бы большая кровать, непременно старинная, и много зеркал. А окна бы выходили во внутренний двор гостинцы, и сквозь них я видел бы немного заросший сад, но заросший как надо, заросший исключительно по-французски, как будто, так и должен выглядеть любой сад, и стены соседних домов, непременно увитые плющом.
Я бы надел свои самые любимые вещи и непременно шарф. Шарф должен быть накинут на плечи как-то очень небрежно, чтобы чувствовалось, что повязывали его второпях, но в то же время закручен каким-нибудь хитрым и невероятно красивым узлом. А в руки я обязательно взял бы зонт, такой длинный зонт-трость с витой ручкой, и непременно клетчатый.
И конечно, я бы не пользовался услугами экскурсовода, и точно не пошёл бы в известные туристические места. Я ни за что не стал бы стоять очередь в Лувр, чтобы посмотреть на Джоконду, я не поднялся бы на Эйфелеву башню, а на Собор Парижской Богоматери я посмотрел бы издалека с набережных, даже не заходя на Остров. Но я точно побывал бы на Монмартре, дабы увидеть расположившихся на тротуарах художников, прогулялся бы по набережным Сены, купив у букинистов старенький томик французских поэтов. И целый день бродил бы по стареньким узеньким улочкам центра города, периодически заходя в небольшие кафе, чтобы, выпив вина и отдохнув, вновь пойти гулять до следующего кабачка.