Молча одели на ноги теплые, не успевшие просохнуть лапти, взяв топоры и пилы, направились к ближайшему взгорку, где шла валка леса. Сундуков отвязал лошадь, взял топор и вагу. У кандальников тоже наступило оживление: зазвенели цепи. Мелкий дождь моросил вплоть до позднего вечера.
Костёр, у шалашей в сумерках горел значительно ярче чем днём: все хотели не только просушить одежду, обувь, но и по настоящему согреться. В такую погоду кашевар разжигал два костра. Между кострами, из жердей делалась изгородь, на которую развешивалась сырая одежда лесорубов. Когда все работники залезли в шалаш кашевар подполз к Онуфрию.
– У него, на «прямую» – у этого конвоира я не спрашивал, но его напарник дал мне понять: Петров родом тоже из под Мурома, – тихо он прошептал на ухо атаману все добытые сведения.
– Это всё меняет.
– Что меняет?
– Дурак. Его нужно срочно убрать, иначе мне за хорошие дела наденут кандалы, чтобы канавы возле этой дороги было удобнее рыть.
– Где стоят кандальники?
– За полверсты «отседова»…
– М-м-… А копают почти рядом с нами… М-м… Подними ёще этого….
– Кого?
– С бельмом на глазу… Николу одноглазого. Давай!
Через несколько мгновений трое мужчин с пилой и топорами отправились в сумерках к месту, где кандальники-арестанты окончили работу. Онуфрий внимательно осмотрел место и сделал выбор,
– Подпилим вот эту суковатую большую ёлку…
Работа у заговорщиков закипела дружно; они попеременно сменяли друг друга. Когда у дерева остался небольшой недопил, Сундуков руками попробовал его свалить. И когда ель готова была упасть, он сказал:
– Кончайте пилить!
Мужики вытащили пилу из пропила.
– Завтра, Димитрий, ты толкнёшь жердью это дерево на дорогу, когда к месту падения подойдёт этот конвоир. Понял?
– Понял. Но под дерево и арестанты могут попасть?
– Лес рубят – щепки летят… Я в это время отвлеку их внимание на себя.
– Как?
– Они рты раскроют, глаза «вылупят», а ты вали дерево и бегом с жердью по лесу к своей каше. Понял?
– У-гу.
Никто из лесорубов, работающих здесь артелями старообрядцев, башкир, татар не обратил внимания на трех мужчин, бредущих по лесу к своему шалашу: все попряталась от дождя в шалашах.
– Погода нам на руку, – удовлетворённо, с некоторой скрытой радостью отметил Онуфрий.
– Не успели высушить «одёжу», как опять вымокли, – раздражается Николай.