– Меня попросили…
– У него с коленом… А хотя, посмотри сам, – перебил Первого Тридцать Третий.
Первый настороженно посмотрел на Тридцать Третьего исподлобья. Парень осторожно подмигнул Адаму.
Солдат тем временем склонился к разорванной штанине Первого и осторожно приоткрыл «занавес»
– Черт возьми! – с отвращением отреагировал солдат на увиденное.
– Предупреждение – послышалось с его браслета.
Он немного испуганно откатил рукав и напряженно посмотрел на цифру на своем браслете, затем с облегчением вздохнув (на браслете светилась цифра 0), он выпалил:
– Проходите! Оба! Живо.
– Спасибочки вам! – поклонившись, произнес Тридцать Третий.
Следующим этапом после охранника стала некая камера, сделанная из чего-то похожего на полиэтилен, стенки ее были достаточно мутными, не было видно внутреннего наполнения полевого медицинского блока.
– Что это еще такое? – нервно спросил Первый.
– Расслабься… – закрыв глаза произнес расслабленным голосом шутник. – И закрой глаза.
– Приготовиться к дезинфекции.
Камера стала красной, словно лаборатория для проявления старых негативов. Затем отовсюду пошел прохладный то ли газ, то ли пар, который, касаясь кожи, пощипывал ее, словно мороз ранним зимним утром. Выходящий пар постоянно менял шум: становился то ниже, то выше, обрабатывая собой находящихся в камере с ног до головы. Первый даже на минуту забыл, что находится там, где находится. Он мыслями улетел далеко за океан, вспоминал, как он был на Аляске, ее свежий воздух. Но в воспоминание вторглась опущенная на плечо рука Тридцать Третьего:
– Пойдем, теперь ты стерилен, словно инструмент в операционной.
Адам молча поплелся за Тридцать Третьим.
– Здравствуй! – непривычно нежным голосом обратился к силуэту за шторой шутник.
– Здравствуй, я сейчас! Минуту, я уже заканчиваю. – из-за шторы ответил приятный, даже немного детский, женский голос.
Глаза Тридцать Третьего в тот момент заблестели, как у ребенка перед тем, как он распечатает рождественский подарок. Еще минута – и у него бы просто выросли крылья. Первый понял тогда, что ангельский голос за шторой и, собственно, владелец этого голоса и является тем самым, непонятным до настоящей минуты, воодушевляющим фактором для Тридцать Третьего. Первому казалось, что все стало теперь на свои места.
Вынимая из волос шпильку и не поднимая головы, из-за ширмы вышла прекрасная миниатюрная девушка небольшого роста. На вид ей не было больше двадцати. Она уверенно двигалась к Тридцать Третьему. Она подошла, резко обняла его лицо ладонями и растворилась в поцелуе. Первому стало немного не по себе, ведь он стоял прямо за спиной у шутника. Затем, обняв Тридцать Третьего, она открыла глаза, которые спустя следующее мгновение стали круглыми. Все это время Первый находился в недоумении. Ведь как так? Она же – один из винтиков этой системы. Она работает на страшную машину убийств, она – точно не из числа заключенных, ибо на ее ангельской шее не было ничего, кроме белой кожи.