Эта простая истина также вела за собой следствие, от которого я внутренне похолодела, насколько это было вообще возможно в мокрой до нитки одежде: «Я вообще не дома. Вряд ли эта планета третья от Солнца! Я провалилась сюда, когда рухнула в яму».
В утреннем свете попыталась максимально внимательно рассмотреть одежду селян. Ничего примечательного. Про свой вид я старалась не думать. Тут явно есть проблемы поважнее. Со стонами и кряхтеньем столетней бабки приподнялась с грязи и проковыляла к окраине болота. Что сказать? Болото, как болото, с камышами, запахом тины, всё соответствует заявленному, так сказать. Растительность также была самая обыкновенная – болотная. Широко распространённая.
Подростки смотрели на меня выжидающе, и я никак не могла разочаровать юных информаторов. Про то, что я не из этого мира, нужно молчать. Как учитель истории, я отлично помню костры святой инквизиции. «Да уж, дела! Я подумаю об этом завтра!». Никогда раньше я не понимала эту фразу так чётко, как сейчас!
Мы продвигались по тропинке в лесу, едва видимой в утреннем тумане, гуськом, медленно и печально, словно на похоронах хорошего человека, в основном, благодаря мне.
Моё передвижение было сопряжено с массой трудностей. В первую очередь из-за непривычного для себя перемещения без обуви, точнее говоря, грустного и вялого перебирания конечностями в одном кроссовке.
Со вторым мне пришлось расстаться, хоть это и отдалось болью в сердце, но, тем не менее – использовать это драное, мокрое и бесформенное изделие кожевенной промышленности по прямому назначению просто не представлялось возможным.
Для какой цели я осталась в той, с вашего позволения, обуви, что была на мне в настоящее время, прояснить самой для себя я не смогла бы ни при каких обстоятельствах.
Побитая и исцарапанная, я старалась передвигаться таким образом, чтоб это причиняло как можно меньше неприятных ощущений в болезной своей организме. Получалось пока не очень, да и походка моя со стороны, как я справедливо полагала, очень напоминала крабью. Хотя это всё по сути, были такими мелочами в жизни, что я старалась лишь тихими ойканьями и вяками напоминать об увечьях своих великих.
Поясню – я превратилась в одно большое Ухо.
Вот именно так, с заглавной буквы. Мирко по ходу движения вещал обо всём на свете, Рина иногда вставляла своё замечание. Таким образом, я стала обладателем ценной информации, помимо той, что уже получила ранее. А именно – что в топографической близости имеется жилое помещение типа имение. И отроки, те, что столь любезно вызвались меня проводить до означенного места, местные, аборигены то бишь, да ещё и, по разумению моему, осуществляют там же хозяйственную деятельность.
Они состоят между собой в тесных родственных отношениях, то есть приходятся друг другу братом и сестрой. Кто из них старше, предсказать было невозможно, однако совершенно очевидно, что переговоры со странной дамой в моём обличье предпочитал проводить мальчишка.