Оставляю дочку одеваться, а сама иду на кухню. Привычно суечусь
у плиты, но все валится из рук. Кофе убегает, каша подгорает. Дом
внезапно кажется мне чужим и неприветливым. Нервы натягиваются до
предела. Кажется, одно легкое движение — и срыв неминуем.
— Юля, давай быстрее, — огрызаюсь от беспомощности, но быстро
беру себя в руки. Выплескивать негатив на ребенка не стоит. Она же
не виновата, то ее отец — обыкновенный потаскун.
Дочка обиженно поджимает губы и забирается на стул. Хочу
извиниться, но не могу, слишком взвинчена. Ставлю перед ней тарелку
с кашей и сок, а сама возвращаюсь к раковине, чтобы помыть посуду и
хоть немного успокоиться.
Из комнаты, почесывая живот, выходит Олег и неприятно морщится.
То ли от света, то ли от головной боли. Никак не реагирую, мою
посуду и делаю вид, что не замечаю его. Открывает бутылку с
минералкой и жадно пьет прямо из горла. Помятый и обрюзгший, а
может, это мое воображение дорисовывает то, чего нет. Ведь раньше я
не обращала на это внимания, все мы с утра выглядим не особо
хорошо. Но сейчас мне противно.
— Девчонки, привет, — выдыхает он и проводит ладонью по
лицу.
— Папа! — подпрыгивает Юленька. — С днем рождения!
Повисает на его шее. Наблюдаю за этой сценой и никак не
комментирую.
— Спасибо, моя красавица. — Олег целует дочь в щеку.
— А тебе понравился мой подарок?
— Какой? Давай его сюда.
Юля быстро находит рисунок и несет отцу. Тот расплывается в
улыбке и косится на меня.
— Это у нас, значит, мама, — указывает пальцем, а дочка кивает.
— Это ты, а это я.
— Да, все правильно, — хлопает она в ладоши.
— А почему мама не в духе? — Еще один взгляд проходит по мне,
демонстративно отворачиваюсь.
— Потому что мы тебе вчера торт вкусный приготовили, а ты не
попробовал, — доносится до меня заговорческий голос.
— А я очень устал и сразу лег спать, — оправдывается Олег перед
дочкой, но говорит: — Но сейчас обязательно попробую.
— Ура, мама, давай торт.
— Кончился, — сухо констатирую я, вытираю руки и швыряю
полотенце в сторону.
Оно попадает в чашку, та падает на пол и разлетается на осколки.
Как и моя, как оказалось, придуманная идеальная семейная жизнь.
— Мамочка, чашка разбилась, — говорит дочь, в глазах слышны
слезы. — Твоя любимая. Такая краси-и-ивая.
— Не страшно, — поворачиваюсь к Юле и натянуто улыбаюсь. — Новую
куплю. ты, главное, не порежься. Иди одевайся, а то опоздаешь.
Только аккуратно.