Лиснейские камни. По пять сотен луидоров за штуку или
пожизненное на серебряных рудниках, если тебя поймают за продажей
или перевозкой.
Подобные игрушки входят в первую десятку запрещенных «горячих»
товаров и находятся под номером шесть в списке для
смертников-контрабандистов. А все оттого, что таким камушком можно
снять с себя самое страшное проклятье и даже отвести в сторону
высшие заклинания черной магии. Также с их помощью возможно
призвать демона и поручить ему убить конкурента. В общем, мерзкие
штучки.
– Да. Все в порядке. – Тулл придирчиво изучил камни и спрятал их
во внутренний карман жилета. – Не смею вас больше задерживать.
Я улыбнулся, на краткое мгновенье приложился к рому и
сказал:
– Мы с радостью тебя оставим, как только ты заплатишь. И не
делай такое изумленное лицо. Наш договор вступает в силу лишь со
следующего рейса. За эти зернышки изволь расплатиться честь по
чести.
Тулл, кряхтя, полез в ящик стола. Кажется, он собирался умереть,
что и не удивительно. Всем известно, для лепрекона расстаться с
деньгами – самая большая трагедия в жизни.
– Забирайте и проваливайте. У меня от вас уже голова
болит.
Ог сгреб деньги. Не спеша, пересчитал. Кивнул, подтверждая, что
все правильно.
– Доброй ночи, Тулл. С тобой всегда приятно иметь дело, – сказал
я и, не расставаясь с бутылкой рома, направился к двери.
– Эй! Лас! Совсем забыл спросить – кто это вас так хорошо
продырявил? Вы едва сели.
– Морской народ, – ответил Ог, прежде чем я успел открыть
рот.
– Морской народ? – эхом отозвался порядком изумленный Тулл. Он
явно счел, что Огу удалось невозможное – опьянеть с одной бутылки
виски.
– Шли над водой, на бреющем. Вот тут они нас и достали. Лупанули
прямо из-под воды «Коралловой завесой».
– На кой вы им сдались? У них с Союзом уже лет двадцать как
перемирие.
– Мы-то откуда знаем? Если тебе интересно – сплавай к ним да
спроси. Можешь еще от нашего имени выставить счет за «Ласточку», –
прогудел Ог.
И мы, не дожидаясь следующего вопроса, покинули берлогу
лепрекона.