Дочь Ночи видела, как широкие
крылья носа собеседника затрепетали от бешенства.
– Мы, кажется,
договорились, – наконец процедил он. – Не заставляй
меня думать, что ты нарушаешь слово.
– Мне все равно,
что ты будешь думать. Так же, как и тебе
все равно, что думаю я. В этом вопросе у нас
полное взаимопонимание. Я помню о нашем договоре.
Но я ничего не нашла. Альсгара слишком велика.
На подобные поиски уйдут месяцы, если не годы. Коли
Скульптор что‑то спрятал, то сделал это очень хорошо.
– У меня нет месяцев!
И ты это прекрасно знаешь! Через два дня я намерен штурмом
взять Альсгару!
– Так возьми, – пожала
плечами Тиа. – А после твоей грандиозной победы
у нас будет много времени для того, чтобы найти то,
что нам нужно. Никто не помешает.
На самом деле Тиф вовсе
не была уверена в «победе». Бросить Альсгару
на колени не так‑то просто. Тальки тоже предполагала,
что Чахотка сломает о стены города свои красивые зубки.
И все же Проказа исподволь заставила его принять нужное
ей решение и отправиться на штурм крепкого орешка.
Причина сего была видна невооруженным глазом. Рован хороший
полководец, отличный воин и… большой сумасшедший. Его больной
мозг изъеден могильными червями, пускай и в образном
смысле. На основном фронте, кроме пользы, Проклятый, скорее,
принесет неприятности. Никто не знает, что и когда
он выкинет в следующий момент. Лей вполне способен
справиться с ситуацией самостоятельно, не деля власть
с братом Ретара. А если что‑то пойдет не так,
на помощь Чуме всегда придет Оспа. Чахотка – пятое колесо
в этой хорошо смазанной телеге.
Но заставить Рована бросить одно
из его любимейших дел – воевать – нереально.
С этим могла справиться только такая хитрая змея,
как Тальки. Она ловко сыграла на тщеславии Чахотки
и его жажде власти, предоставив тому возможность восславить
себя в веках среди воинов мира Хары – завоевать то,
что никогда не было завоевано.
Альсгару.
– Я не могу штурмовать
город, не зная, в каком месте спрятаны записи
о Лепестках Пути. Это слишком рискованно!
– Рада, что ты это
понимаешь. Поэтому, если хочешь объять необъятное, тебе придется
забыть о своем любимом огне и подобрать другой ключик
к стенам. Я знаю, у тебя получится.
Рован мерзко выругался и,
не прощаясь, прервал разговор. Висящее в воздухе вино
потеряло магическую опору и рухнуло на пол, растекшись
на досках темно‑вишневой лужей. Тиа тихо рассмеялась
и упала на кровать.