– «Вроде»! – сплюнул
Водер. – Нам не нужно «вроде». Ты уверен,
что они там служили?
– Вроде… да. Тот, кто там
не был, про такое бы нипочем не ответил.
– Ладно. Ступай.
– А с ними что
делать? – поинтересовался морассец.
Повисло молчание.
– Заприте и выставите
охрану, – наконец решил милорд Рандо.
[1] Боревник –
ядовитый кустарник.
Уже второй день Рандо рей
Валлиона мучил сильный жар, и вчера он едва держался
в седле. Слава Мелоту, об этом никто, кроме Юргона,
не догадывался. Солдаты и без того достаточно
вымотаны. Нельзя загружать их еще и своими бедами.
А болезнь командира – не самый лучший способ
повысить боевой дух отряда.
Рыцарь дождался, пока все покинут
храм, посмотрел на образа, покачал головой. Наверное, Мелот
отвернулся от него и его страны, раз позволяет,
чтобы на нее обрушилось столько бед. Он не стал
говорить этого вслух, не желая получить отповедь
от полкового жреца, появившегося в дверях.
Помощь этого невысокого человека,
знающего, и с какой стороны взяться за меч,
и как поддержать людей словом, оказалась спасительной.
Своей неугасимой верой он помогал солдатам и в бою,
и в жизни. Рандо считал, что все они уцелели
не без помощи Отора. Людям нужна надежда, особенно
в тот момент, когда ее так тяжело найти и столь легко
потерять.
– Вы кажетесь нездоровым,
милорд.
– Ерунда, –
он на миг прикрыл глаза, стараясь прогнать резь. –
Просто устал.
– Вам следует хорошо
выспаться… – Жрец подошел ближе, пристальнее вгляделся
в лицо рыцаря, и между бровей его тенью легла
тревога. – Последуй моему совету, Рандо. Ты нужен людям
ничуть не меньше, чем благословение Мелота.
– Кощунственные вещи говоришь,
Отор.
– Он простит меня, –
без тени улыбки произнес жрец. – А вот если я
не заставлю тебя отдохнуть, с меня спросят
в Счастливых садах. Умрешь ты – умрут и другие.
– Хорошо. – Рандо кивнул,
и виски тут же заныли. – Только поговорю
с Юргоном.
– Он возле колокольни.
С Глумом. Я помолюсь за тебя.
Попрощавшись, молодой человек вышел
на улицу и подставил лицо под ледяные струи дождя.
Удивительно приятные капли скатывались по волосам
и стекали за шиворот, холодя спину и впитываясь
в стеганую рубаху под доспехом. Печка, спрятанная где‑то
в груди Рандо, медленно остывала, унося вместе с жаром
ломоту в костях и прогоняя висящий перед глазами
проклятый туман. На какое‑то время отступила безжалостная
сонливость, клещами сжимавшая голову всю последнюю неделю.