Трактирщик узнал жреца, душевно
с ним поздоровался, лишь мельком посмотрев на его
спутницу. Благодаря обычной одежде никто не узнавал
в Альге Ходящую, что ее полностью устраивало.
Она очень быстро сообразила – оставаться собой слишком
опасно. Пускай набаторцы не так близко, но их шпионы
повсюду. К тому же среди простого народа было много
недовольных тем, как складывается война. В неудачах они
винили носителей «искр», и встреча с такими людьми
не могла привести ни к чему хорошему.
– Уже три недели почти
никого… – рассказывал жрецу хозяин заведения. – Случайные
путники вроде вас – не в счет. Выручки нет. Больше
себе в убыток. Да и мало кто останавливается.
Все спешат к крепости, укрыться за стенами.
– Ворота не заперты?
– Неделю назад еще были открыты.
А теперь кто его знает, брат Лерек?
– Сам‑то не собираешься
уходить?
– А на кого я все это
оставлю? – Хозяин тоскливо обвел рукой таверну. – Слишком
много сил вложено, чтобы бросать на растерзание воронью.
– Набаторцев
не опасаешься?
– Нет. Есть и спать всем
надо. Думаю, меня не тронут. Хотя и противно мне их будет
кормить. Распугали всех клиентов.
Альга неодобрительно нахмурилась.
Она не любила людей, которые и нашим готовы
услужить, и ваших спать уложить. Но ничего
не сказала, лишь сильнее уткнулась носом в тарелку,
почувствовав на себе взгляд жреца. Тот, казалось, читал ее
мысли.
– Тогда тебе стоит опасаться
не южан, а северян. Вернутся наши солдаты – могут
и вздернуть за то, что чужакам помогаешь. Быть
может, в равнинах на тебя и не обратили бы
внимания, но не здесь. Крепость слишком близко.
Уходил бы ты лучше. Мелот говорит – негоже держаться
за добро, когда оно не приносит тебе ни счастья,
ни искупления.
– Мелот, прости меня, далеко.
А добро близко. Вот оно. Так что я никуда
не пойду. Да и набаторцев, возможно, здесь
не будет. Слышал ведь – их интересует Лестница
на востоке, а не Клык на западе. До нас,
может, не доберутся. Пойду, посмотрю, что там
с вашими комнатами.
– Больше
постояльцев нет?
– Один путник. Гонец.
Уже спит.
Он ушел, Альга доела кашу,
выслушала молитву Лерека и встала из‑за стола.
– Спокойной ночи,
красавица, – попрощался с ней жрец. – Постарайся
выспаться. Завтра надо отправиться пораньше.
Служанка проводила девушку
в комнату на втором этаже. Здесь было тепло и очень
уютно – в очаге горело пламя, на большой кровати
лежала целая гора толстых одеял. Кто‑то успел нагреть воды,
за что Ходящая была безмерно благодарна. Заперев дверь,
она с наслаждением вымылась, забралась под теплые
одеяла и, высунув из‑под них только нос, свернулась клубочком.
Несмотря на страшную усталость, неприятную тяжесть
в голове и пульсирующую в мышцах тупую боль, ученица
Галир никак не могла заснуть. Она ворочалась с боку
на бок, смотрела на тускнеющее в очаге пламя,
следила за его отблесками на стенах, видела,
как оживают тени. В какой‑то момент со вздохом села
на кровати, потом спрыгнула на пол и подкинула
в огонь еще несколько поленьев, положив их друг
на друга.