— Но завтра праздник духов, — пробормотал Гризли,
и в его светло-карих глазах под широкими низкими бровями мелькнула
растерянность, — никто не должен выходить на улицу, чтобы
не побеспокоить их.
— Вы заклинатели, если я не ошибаюсь, или хотите себя
считать ими, — скептически улыбаясь, ответил
учитель. — Ваша работа состоит в том, чтобы беспокоить
духов.
Ученики запереглядывались, пытаясь понять, пошутил магистр или
говорит серьезно. В зале зазвучало тихое, удивленное бормотание.
Лишь Сагюнаро сидел, чуть подавшись вперед, и не сводил взгляда с
учителя — похожий на меч, готовый вылететь из ножен.
— Это кощунство, — тихо, но уверенно произнес
Рекар, глядя на свои колени, и тут же в зале вновь повисла
тягостная тишина. — Мы нарушим закон потустороннего мира.
Его сущности не прощают, если кто-либо из живых посмеет находиться
среди них.
— Единственный закон, которому вы
подчиняетесь — устанавливаете вы сами, — сурово
ответил учитель. — Других не существует.
Казуми, сидящий рядом с Рэем, заметно насторожился — в
отличие от остальных воспитанников, он обладал великолепным чутьем
на неприятности, грозящие не только окружающим, но и ему.
— Это безумие. — Рекар, обделенный подобным
талантом, не смог вовремя прекратить препирательства, хмуро глядя
на учителя. — Любой из нас... мы все можем погибнуть.
— Вы обладаете достаточными знаниями и умениями, для того
чтобы выполнить это задание, — сухо произнес тот, пряча
кисти рук в широких рукавах облачения.
— Заткнись, — тихо произнес Рэй, сверля взглядом
затылок упрямого спорщика, но он не реагировал, продолжая
возмущаться:
— Я не понимаю, зачем рисковать нашими жизнями столь
бессмысленно...
— Наша работа невозможна без риска, — неожиданно
мягко ответил учитель, — разве ты забыл об этом?
— Молчи, — сказал Рэй чуть громче, но его снова
не пожелали услышать.
— Я не забыл, — возразил Рекар, повышая
голос. — Но я считаю, что каждый риск должен быть
оправдан. Глупо жертвовать собой, не соблюдая элементарной
осторожности.
Магистр не пошевелился, но всем сидящим в зале показалось, будто
их окатило ледяной волной. Даже бамбук зашелестел громче, а потом
вдруг замер, словно скованный холодом.
Рэй невольно сжал кулаки, зная, что произойдет дальше. Гризли
шумно выдохнул. Физиономия Казуми залоснилась от удовольствия и
предвкушения чужой неудачи.