— Хан, а ты помнишь свою первую добычу? Она трепыхалась в зубах,
да?
Грой не отставал.
Хан часто задышал, полуоткрыв пасть. Буркнул:
— Живое всегда трепещет, когда твои челюсти смыкаются!
Вынужденное общение в рабочее время напрягало лаборанта.
Отказывать младшему в ответе не принято, но он и сам был ещё
слишком молод, чтобы сдерживать эмоции и не щёлкать зубами по
причине и без.
Хан отвёл взгляд от монитора и строго посмотрел на маленького
ящера. Он хотел сказать: «Грой, я занят, иди спать», но увидел
жалобные складки в уголках золотистых глаз и подавил
раздражение.
— Это как магия, — пояснил он терпеливо. — Ты сжимаешь челюсти и
ощущаешь трепет и ужас умирания. Жизнь бьётся в твоей пасти, потом
уходит из тела, но сознание всё ещё мечется...
Хан, задумавшись, перебрал в уме картинки воспоминаний, глянул
на экран, на девочку, бесстрашно забежавшую монстрам в тыл...
Владение собой в виртуале — маркер настоящего бойца. Но самое
главное, чем должен отличаться охотник на вторженцев — умение
изменять виртуал, перерождать чужие картины в свои.
Подвал был набит подсказками, которые можно было доразвить,
достроить.
Самые простые решения казались ящерам очевидными: круглые рты
монстров, куда удобно было кидать черепа, плитки-кнопки на стене
бассейна...
Но были и подсказки похитрее. И всегда находились таланты,
угадавшие контуры дверей на стенах подвала или создавшие из костей
и черепов армию мёртвых.
Были и те, кто ухитрялся растягивать виртуальное время.
Только Вадим пошёл по собственному пути, смешав реальное и
виртуальное. Этот вариант полагали бесперспективным, потому детям и
блокировали их самые сильные стороны, связывая руки и ноги,
завязывая глаза.
Ящеры считали, что ребёнок технически не может противостоять
монстрам. Но вот нашёлся тот, кто сумел, смог. Хитрый,
изобретательный. Способный не просто изменять виртуал, а крушить
его, ломать картину чужой реальности, втискивая в неё живое и
текущее.
Вадим корёжил готовые схемы, продавливал виртуальную реальность,
изгибая её под себя. Маленький мальчик, но одновременно —
сформировавшийся боец, самостоятельно убивший личинку!
Конечно, если бы не Грой, вторженец растерзал бы его...
— А чем мы тогда лучше вторженцев? — спросил Грой, и Хан
вздрогнул. — Они ведь тоже наслаждаются агонией живого?