Джунио поклонился, изображая почтительность, но Абьери не обольщался. Черные, крупные, как веренские маслины, глаза слуги блестели непокорным духом истинного сына Адуи.
— Скажи, я сейчас спущусь.
— Да, ньор герцог.
На смуглом лице блеснули белые зубы, и Джунио бесшумно исчез за широкими дверями, а он повернулся и с удивлением понял, что картинка за окном изменилась. Площадь Варезе, памятник Велиасу Красивому, сытые голуби, деловито расхаживающие по темным плитам — все это было. А нищенки, всего минуту назад подпирающей стену галереи Авецци, не было.
— Куда она делась?
Гумер, его адский пес, тихо зарычал. В злобных алых глазах мелькнуло пламя, и Алессандро замер, ощущая странную пустоту.
— Да какая разница? — рассердился он.
Далась ему эта девка? Что за странная прихоть? Не хватало еще думать о какой-то оборванке. Но внутри засело неприятное неудовлетворение, и он зачем-то приложил руку к груди — туда, где ощущалась непонятная пустота. Постоял так немного, а потом резким движением задернул штору, возвращая комнату в полумрак, и пошел к выходу. Гумер неслышно скользнул следом.
Коридор окутал прохладой. Под гулкими сводами прокатилось эхо шагов. Яркие фрески, написанные почти два века назад, показались тусклыми и уродливыми, и Алессандро прибавил шаг, торопясь избавиться от засевшего внутри глухого недовольства.
Стоило спуститься по лестнице, как навстречу кинулся парнишка в традиционной зеленой одежде ювелиров. Стражники сопровождения остались на месте.
— Ньор герцог.
Посыльный низко поклонился, протягивая небольшой футляр.
— Мэтр Фабьени велел передать, что все исполнено точно по вашему эскизу.
Парень поднял взгляд, и в карих глазах мелькнуло хорошо знакомое Алессандро нездоровое любопытство. Он давно уже к нему привык, и научился не обращать внимания на досужие сплетни, но сегодня все вызывало глухое раздражение, в том числе и чужое внимание.
Он открыл коробочку и равнодушно уставился на сверкающий в бархатной синеве бриллиант. Россыпь сапфиров, окружающих камень, подчеркивала его чистоту, оттеняя холодным сиянием многочисленные грани. Золотая оправа казалась тяжелой и внушительной.
— Ньор герцог, если вам что-то не нравится, — взволнованно произнес подмастерье Фабьени, уловив его недовольство, — мэтр обязательно все переделает, только скажите.