— Может, сперва объясните мне, что
это за инфекция такая, а уже потом будете думать, как меня
прикончить? — осклабился я.
— Не инфекция, — отозвалась Матильда
и выглянула на улицу. Кому-то кивнула, знаком показала, что все
было в порядке. Спорное утверждение.
— Мы называем их шляхтой, потому что
они действительно были польскими шляхтичами, — не снимая меня «с
прицела», пояснил Вальтер. — Шляхтичами, которые очень хотели
обрести магическую силу и были готовы ради этого на все. В нашем
мире ты обладаешь даром лишь в двух случаях: если твой род владеет
Осколком или же если принадлежишь к очень маленькому проценту
семей, обладающей древнейшей родовой силой. Таких очень мало. Вся
аристократия с конца восемнадцатого века владеет именно силой
Осколков.
— Что за Осколки?
— Долго объяснять, потом сам
вспомнишь — этому даже в земских школах учат. У рода Бринских тоже
есть свой небольшой Осколок, вам по статусу положено. Оттуда и твоя
сила.
— Но не только, — добавила
Матильда.
Вальтер кивнул.
— Не только. Родовой силой ты тоже
обладаешь, пусть и в меньшей степени — благодари свои сербские
корни. Осколок — самое ценное из всего, чем может обладать
аристократ, ибо он дает могущество. Дворцы, земли, титулы — все это
можно приобрести и за деньги, и через брак. Но Осколок определяет
саму сущность аристократа. Дар — вот что делает элиту элитой. И
получить Осколок можно только по праву рождения или за выдающиеся
заслуги перед Отечеством. И только лично из рук государя. Таким
образом, не всякий дворянин — одаренный, но всякий одаренный —
дворянин.
Я слушал Вальтера очень внимательно
и потихоньку сопоставлял его слова с тем, что увидел. По всему
выходило, что и он, и Матильда, и даже тот безымянный бедолага с
мечом, которого аннигилировал этот мрачный мужик, были носителями
дара. А значит — аристократами. Той самой элитой из элит.
А еще, судя по разноцветному
свечению их заклинаний, эти люди явно отличались либо по силе
своего дара, либо по... не знаю, характеру применения, что ли. Вряд
ли они выбирали любимый цвет — в бою было как-то не до этого.
— Но Осколки не бесконечны, —
продолжил Вальтер. — Их жаловали далеко не всем дворянам еще в
девятнадцатом веке, а сейчас и подавно. Так что заслужить такую
награду дорогого стоит.
Кажется, я начал понимать, к чему
вел Вальтер.